Михаил Серегин - Бар-сучка

– Борис, что ты делаешь? Успокойся. Мы решим все наши проблемы. Давай обойдемся на этот раз без крови.

Дарья приподняла голову и наклонила ее немного в сторону, чтобы наблюдать за происходящим.

– Это хороший совет, – согласился киллер и точно так же, как минуту назад Парин пробивал Дарье, отвалил ему ногой чуть выше мечевидного отростка, только лишь с той разницей, что после этого толстяк пролетел несколько метров под треск собственных костей.

Глаза у Бори были бешеные.

– Отвернись. – Дарья послушалась. Он склонился над стонущим мафиози и свернул ему шею. – Как и заказывал, без крови.

Вытерев вспотевшие ладони о штаны, он вытащил нож и разрезал веревки, удерживавшие ее на стуле.

– Что мы будем делать? – Дарья старалась не смотреть на трупы, но это не получалось.

– Мне придется довольно грубо обращаться с тобой на виду у других головорезов, придется потерпеть.

– Я и так терплю, – прошептала Дарья. Она стала говорить шепотом, опасаясь, как бы их не обнаружили.

Боря аккуратно намотал ее черную гриву себе на кулак и с пистолетом убитого охранника вышел в коридор.

– Когда увидишь кого-нибудь, не смотри в глаза, иначе ты нас продашь. Слишком велико у тебя желание оказаться на свободе.

Они поднялись в холл и пошли к центральному выходу. Инга попалась им навстречу в халате и с огромным полотенцем на плече.

Ухоженная зрелая женщина с удивлением смотрела на происходящее:

– Куда это ты ее ведешь?

Киллер красноречиво провел рукой по горлу.

– Приказ шефа.

– Очень жаль, она была самой красивой из всех.

Инга спустилась по лесенкам к двери, ведущей в бассейн, а парочка бросилась на улицу.

Двое охранников с собаками, дежурившие у ворот, не удивились тому, что приближенный некогда к боссу громила таскает за волосы по двору сбежавшую от него девку. Вот когда они сели в «Ниву» с удлиненной базой и поставленным впереди бампера отбойником, один из них решил справиться у босса, можно их выпускать или нет.

Вытащить пистолет из кобуры он так и не успел. Внедорожник смял его вместе с собакой и воротами.

Второй оказался проворнее, он избавился от пса и, вытащив пистолет, стал стрелять по стремительно удаляющимся беглецам.

Одна из пуль, выпущенная из крупнокалиберного пистолета, пробила заднее стекло, спинку сиденья и попала в Бориса, так и застряв в нем.

Машина дернулась в сторону. Дарья схватилась за баранку и, сбросив обмякшую ногу с педали газа, сама вдавила ее в пол.

Вести было невозможно. Борис стонал.

– Спихни меня, дура, и уезжай, я уже не жилец.

– Я не могу так!

– Давай, не жди, они поедут за тобой, а я постараюсь прикрыть тебя.

Он не стал дожидаться, пока она решится открыть за него дверцу и вытолкнуть на обочину. Он сделал все сам.

Дарья вскрикнула, но не бросила вести машину. Она видела, как он упал на покрытую первым снегом землю. Притормозила, перелезла на место водителя и погнала прочь.

Уже через несколько секунд до нее донеслись тугие хлопки, затем автоматная очередь, и все…

Ужас объял ее, и теперь она гнала так, как не водила ни разу в жизни. Снежок не добавил уверенности на дороге. Чтобы не вылететь в кювет, ей приходилось притормаживать на поворотах и терять на этом драгоценные секунды. Пока у нее на хвосте никого видно не было. Наступило время принятия решений. Свернешь с дороги – тут же следы выдадут тебя. Оставалось надеяться на то, что она сможет дотянуть до трассы, а там видно будет, можно даже сдаться милиции, лишь бы спастись.

Поскольку Дарья была женщиной, вела она все же более мягко, нежели мужчина на ее месте, может быть, поэтому она и вписалась во все повороты и вскоре вылетела на трассу.

Погони не было. Ей так хотелось верить, что Борису удалось остановить преследователей…

Разъезжать на не принадлежащей тебе машине – дело неприятное. Можно нарваться на проверку документов, и тогда… что будет в этом случае, она даже не хотела думать.

Когда дорога привела ее в поселок, расположившийся невдалеке от города, она поставила машину около магазина, зашла внутрь на полминутки, поглазела по небогатым прилавкам, а выйдя на улицу, пошла как ни в чем не бывало к дороге и, поймав тачку, укатила домой.

Лежа в родной кровати с широко раскрытыми глазами, она представляла себе ярость Инги, бешенство ее шайки и то, как они клянутся пристрелить ее. Такое не прощается, на убийство отвечают только убийством, это она понимала.