Александр Звягинцев - Естественный отбор

Из оцепенения Скифа вывели слова Засечного:

— Командир, ты заснул или молишься?

— Тут теперь каждый сам себе командир. — Скиф налил в ладонь минералки и плеснул на горячий лоб. — Все под одним Богом ходим.

Услышав его последние слова, отец Мирослав повернулся к Скифу и недоверчиво покачал головой.

Развеселая гоп-компания в другой половине салона доходила до кондиции. Тамадой там был детина в красном пиджаке с мутным взором наркомана. На обтянутом розоватой кожей черепе во все стороны торчал желтый цыплячий пушок, такой нежный, что хотелось погладить. Девица во взбитой до самой задницы мини-юбке устроилась у него на коленях, жеманилась и тыкала наклеенным ноготком в сторону священника:

— Тото, он меня нервирует…

— Чего ради, ну?

— Грешить стыдно, — кокетливо спрятала лицо на его груди девка. — А еще пялится бесстыдно.

— Не гони волну на фраера, — осадил девку сосед белобрысого в черном широченном пиджаке — охранник по внешности. — Попам тоже кочерыжку попарить хочется.

— То-ото, пускай он слиняет отсюдова…

— Ты чо, со шкафа сдвинулась? Нынче не старый режим. Толик Походин к попам со всем почтением. Я каждый год на Пасху и под Рождество на церковь кусок солидный отваливаю.

— То-ото, по-африкански любить не буду!.. Белобрысый Тото нехотя развернулся мощным торсом к охраннику:

— Ну, достала мочалка… Бабахла, я за что тебе бабки плачу? Прыщавый Бабахла в ответ лишь вытаращил осоловелые глазки и выронил кусок селедки изо рта в бокал с шампанским. Второй охранник, тоже в черном пиджаке невообразимой ширины, задумчиво ковырял в носу, отчего ноздри у него вывернулись наружу.

— Ну? — переспросил Бабахла.

— Возьми сотку долларов у Хряка, дай попу — пусть уматывает из ресторана. Нинке дышать нечем.

Бабахла с видимой неохотой поднялся. Нацепил на бугристую рожу видимость невыразимой скуки и вальяжной походкой сделал три шага к столику, где сидели поп Мирослав и команда Скифа.

— Нам-то чо… Эта телка хвост задрала, блин. Канай отсюда, батя. Мы тебя не тронем.

Священник одними губами негромко прошептал:

— Не задирайтесь. Молча поднимаемся и уходим.

Он уже было приподнялся, но Скиф накрыл его руку своей ладонью, а к прыщавому громиле вежливо обратился:

— Слушай, дружбан… Мы вас не видели, вы нас тоже. Скиф тоже молча вытащил из кармана сотню долларов, вложил парню в руку и закрыл его толстую пятерню.

Тот с еще более брезгливым, чем ранее, выражением на лице пошевелил толстыми губами и толстыми, как блины, ушами:

— Не понял…

— Потом доберешь, — пообещал ему Засечный.

Скифу не удалось сдержать Засечного. Маленький колобок подкатился к Бабахле… и громила на заднице поехал в дальний конец прохода между столиками. Скиф молниеносно подхватил выпавший на пол из-под полы Бабахлы маленький автомат «узи», кошкой вскочил на стол и громко скомандовал:

— Всем — мордой на стол! Иначе в рай без пересадки. Священника вызывать уже не надо.

Хряк и Тото с поднятыми руками плюхнулись носом в столешницу, раскидывая столовые приборы. Девица с обиженно закушенными губками демонстративно взяла пульс на левой руке Тото и с вызовом заявила:

— У начальника повышенное давление. Я как его личная медсестра предупреждаю, что ему нельзя волноваться. Если его кондрашка хватит, отвечать будете вы, милые бандитики.

Засечный с ловкостью фокусника вынул у всех троих из-под мышек оружие и положил его на поднос выскочившему в салон официанту.

— Теперь нам не уйти спокойно, — с укором прошептал Скифу отец Мирослав.

Скиф не ответил. У него чуть выше бороды на скулах играли желваки. Карие глаза прищурились, образовав веер острых морщинок на висках. Кожа на выступавших скулах пожелтела. Перекинув автомат Засечному, он шагнул к столику противника и одним рывком откинул девицу в сторону от белобрысого главаря. Затем левой рукой обхватил его сзади за шею и, большим пальцем другой руки сильно надавив ему на сонную артерию, сказал хотя и сипловато, но твердо:

— Инцидент исчерпан… У защиты будут возражения?

Алексеев и отец Мирослав сидели белее снега, что проносился за темными окнами вагона-ресторана. Официант стоял навытяжку с подносом в руках, на котором громоздилась бандитская артиллерия. Ресторанный вышибала тянулся на цыпочках, чтобы получше разглядеть из-за спин поварихи и завпроизводством в белых крахмальных куртках церемонию подписания мирного договора.