Михаил Серегин - Облава на волка

Как Николай выяснил почти сразу же, Анна была… проституткой. Работала она в Питере, а домой, в какую-то глухую деревеньку, ездила навестить родителей, которые, конечно, считали Анну студенткой, удачно устроившейся на престижную, хорошо оплачиваемую работу. Правда (этот случай Анна рассказала Николаю спустя пятнадцать минут после знакомства), как-то ее отец приезжал к ней. Причем умудрился попасть в то самое время, когда Анна принимала клиента – как она выразилась, очень серьезного человека с большим тугим брюхом, с неизменным пистолетом в кобуре под мышкой и со странным именем Капитон.

– Никогда такого имени не слышал, – сказал на это Николай, хотя он лично знал Капитона – довольно известного в Санкт-Петербурге преступного авторитета.

– Ну вот, – продолжала свое повествование Анна, – зависаем мы с Капитошей, значит, и вдруг звонок в дверь. Он меня спрашивает – ты ждешь кого-нибудь? А я ему – н-нет, никого. А он «ствол» из кармана тянет. Я уж испугалась – Капитон-то сильно пьяный тогда был – начнет палить вдруг… Ну и иду в прихожую…

Щукин слушал, кивая головой.

– Кто там? – негромко спросила Анна, подходя к двери.

– Это я, – ответил ей знакомый голос.

Анна медленно отперла дверь.

– Батя?.. – назвала она его, как привыкла называть с самого раннего детства.

– Привет, доча, – поздоровался ее гость, переступая через порог и сваливая на пол в прихожей тяжелый грязный мешок. – Вот… картошечки привез тебе. Да как ты похорошела! Да как ты выросла! – сказал он, хотя за то время, пока они не виделись, Анна не прибавила в росте ни сантиметра. – Прямо красавица стала!.. Я думал, ты в университете, думал, тебя дома не застану.

– У нас сегодня день научной работы, – вывернулась Анна, – я дома занимаюсь… Все нормально! – крикнула Анна сидящему в комнате Капитону.

– А это кого… тут?.. – угрожающе вдруг возник в дверном проеме комнаты мутноглазый Капитон в одних широких семейных трусах. – Х-хто это? – косноязычно осведомился он у Анны, которая незаметно облегченно вздохнула, когда увидела, что свой пистолет Капитон все-таки спрятал.

Растерянно пощипывал реденькие усики на бледном веснушчатом лице совершенно не похожий на Анну щуплый и низкорослый ее отец.

– Это мой батя, – представила Анна, – Павел Павлович. А это, – она указала на Капитона, – мой жених…

Вполоборота повернувшись к Капитону, она подмигнула ему, как бы предлагая включиться в веселую игру. К великому счастью Анны, Капитон юмористически хрюкнул и протянул застывшему на пороге у приоткрытой входной двери Павлу Павловичу ладонь.

– Кап-питон Иванович.

– Па… Павел Павлович, – пискнул тот в ответ.

– Пошли, Палыч, – пригласил Капитон, – дерябнем за приезд…

И сам, пошатываясь, направился в комнату.

– Он вообще-то хороший, – начала нашептывать Анна отцу. – Он и не пьет почти, только иногда срывается… Ну, ты знаешь, как это бывает…

– Ага…

– А так мужик хоть куда. Богатый.

– Палыч! – завопил из комнаты Капитон. – Ну, ты где? Я уже разлил!

Павел Павлович вздрогнул и устремился на зов.

– Я сейчас закусочки приготовлю! – крикнула ему вслед Анна.

Она прошла на кухню и прислонилась горячим лбом к прохладной дверце холодильника.

«Что же это такое происходит? – вертелось у нее в голове. – Вот черт принес папашку… Пока хорошо, что Капитон нажрался и мало что соображает. Кажется, все происходящее видится ему забавной игрой… А если что-нибудь… Ой, мама!»

Из комнаты раздавались заздравные тосты и громкое чмоканье.

«Отца быстро напоить нужно, – подумала Анна. – И назад домой отправить. Нечего ему тут делать. Вот Капитон ляпнет что-нибудь не то… Захочет похвастаться, как он меня тут два дня пластал, а батя вздумает свои отцовские права качать… И сам на кулак нарвется, и мне все дело своими глупостями испортит. И чего ему не сидится в своей деревне вонючей?.. Хорошо еще, что Капитон, пресытившись женским обществом, теперь должен нуждаться в собеседнике мужского пола. Пускай они про политику поговорят или о чем там еще… Черт, да что со мной! О чем могут бандит и колхозник разговаривать? Одна надежда, что отец быстро напьется, он у меня пьянеет скоро…»

Когда Анна, через полчаса примерно, внесла в комнату горячие закуски, Капитон и Павел Павлович, обнявшись, задумчиво тянули «По тундре, по железной дороге». На столике, рядом с бутылками дорогой водки, стояла пятилитровая бутыль деревенского самогона – молочно-белой жидкости с устрашающим сизым отливом.