Сергей Зверев - Двойной агент

Элеонор насыпала щепотку соли возле большого пальца левой руки, слизнула ее и отправила в рот рюмку обжигающей текилы, затем, высосав сок из четвертинки зеленого лимона, принялась за бифштекс.

Бет, забыв про свой пирог, внимательно наблюдала за манипуляциями подруги.

– Ну как? – с неподдельным интересом спросила она Элеонор.

– Да так. Во всяком случае, гораздо менее противно, чем виски.

– Да! – с сомнением произнесла Бет и, подозвав официантку, тоже заказала текилу.

– Я такое только в кино видела, сама не пробовала, – призналась Бет. – Мы в Бостоне пьем водку, Стив не любит виски.

– Это почти то же самое, только вкус поприятнее.

Принесли текилу.

– Так? – спросила Бет, неумело насыпая соль.

– Да, можешь просто бросить щепотку в рот, и когда она начнет растворяться, пей залпом, потом, не выдыхая, высоси лимон. Запомни, выдыхать нельзя! Ну, давай! – проинструктировала Элеонор Бет.

Бет лизнула соль и отважно выплеснула содержимое стакана в рот, но, проглотив огненную жидкость, не выдержала, часто задышала, закашлялась и, схватив стоящий на столе стакан с апельсиновым соком, выпила его почти полностью.

– Нет, Бет, так текилу не пьют. Ты испортила себе всю прелесть. Запивать текилу апельсиновым соком – это пошло.

– Да?! – воскликнула Бет, когда перевела дыхание.

– Да, – твердо сказала Элеонор, которой сок агавы уже ударил в голову. – Будем тренироваться!

Они заказали бутылку текилы, причем Элеонор хотела непременно со шляпой, и полдюжины лаймов – зеленых лимонов, разрезанных на четыре части.

Через минуту у них на столе красовалась большая бутылка, пробка которой была изготовлена в виде мексиканского сомбреро.

– Вот про какую шляпу ты говорила, – наконец догадалась Бет.

Официантка поставила на стол блюдо с лимонами и отошла, улыбаясь, она точно знала, что будет дальше.

Через три-четыре тренировочных стакана Бет пила текилу, как заправский мексиканский контрабандист.

– Ну, ты даешь, Бет! Молодец! – Элеонор одобрительно глядела на свою ученицу.

– Похожа я на Дженифер Лопес? – спросила Бет, образ Дженифер ассоциировался у нее с настоящей женщиной латинос, как образ Бандераса – с настоящим мачо.

– Вылитая! Не отличить, только у тебя задница аккуратнее, – ответила ей Элеонор заплетающимся языком, и обе они расхохотались.

Они выпили еще по рюмочке для закрепления урока.

Бет посмотрела на подругу и прищурила один глаз.

– Эл, а тебе не кажется, что мы пьян-н-ные?

– Нет, не кажется, я это знаю. Мы действительно с тобой здорово нарезались.

– Вот, черт! Что скажет Стив?

– А что скажет Стив? Он будет рад за тебя, что ты прекрасно провела время.

– Слушай, Эл, пошли отсюда, пока мы еще можем идти. Кажется, я так не напивалась с выпускного вечера в колледже.

– Да, Бет, ты, наверное, права, нам действительно пора.

Женщины вышли из кафе и после продолжительных прощаний направились нетвердой походкой каждая к своему коттеджу.

Элеонор бодро вошла в гостиную, бросила пляжные принадлежности куда-то в угол и, на ходу роняя с себя одежду, направилась в душ.

Она мылась, напевая что-то себе под нос, настроение было прекрасным, и вообще была полна сил, как ей казалось, и могла свернуть горы.

Выйдя из ванной и накинув халат, Элеонор почувствовала голод, пошла к холодильнику и достала оттуда большой кусок вареной телятины. Увидев на одной из полок бутылку виски, поморщилась и уже было хотела закрыть холодильник, но махнула рукой и засунула бутылку под мышку.

«Гулять так гулять», – подумала она, решив устроить себе сегодня прощальный вечер.

Порезав нетвердой рукой телятину на неаккуратные куски, аккуратные у нее почему-то не получались, она уселась прямо на пол перед телевизором, погасив верхний свет.

Закуска, разложенная на полу, полутемная комната, запах виски вдруг напомнили ей, как они вот так же сидели с Алексом в обнимку на полу бедной квартиры, арендованной им там, в Басре, и еще не вполне веря один другому, уже любили друг друга. Как же им было тогда хорошо! Наверное, тогда между ними и возникло это чувство или тогда они просто осознали это, а возникло оно раньше, как только они встретились.

«Нет, сначала он мне не понравился. Показался каким-то самодовольным, заносчивым, да еще эти его дурацкие шутки. Хотел зашить мне рану на животе простыми нитками через край! Придурок!»

Элеонор вспоминала те дни и улыбалась.

«А потом оказался таким нежным, заботливым, приготовил мне стакан сока, запомнил, что я не люблю холодный. А потом исчез, придурок! Оставил только эту идиотскую записку – "Уехал спасать Мир". Надо же, придурок! Я люблю тебя, придурок, придурок, придурок! Где ты Алекс?!»