Сергей Зверев - Стальные зубы субмарины

Потянулись минуты ожидания для палубной команды. Тросы постепенно разматывались, опуская ныряльщиков все глубже и глубже. Наконец на пульте руководителя погружением вспыхнула оранжевая лампочка, и он услышал в маленьком наушнике, похожем на те, что используют телохранители и специальные службы в фильмах, голоса водолазов, докладывающих о контакте с грунтом. Еще через несколько минут подводные разведчики доложили об обнаружении объекта.

Теперь настала очередь механизмов потрудиться. Управляемые матросами бортовые кран-балки с легкостью подняли в воздух внушительных размеров контейнер, стоявший до этого на юте без дела. Брезентовые покровы с него были сняты заранее, и по обеим сторонам ядовито-оранжевым цветом горели крупные буквы английской надписи: «Дозиметрический контроль». Контейнер на пару секунд завис над поверхностью, а затем с достоинством погрузился в море.

Весь последующий час с небольшим руководитель напряженно вслушивался в доклады подводников, отдавал распоряжения, следил за работой команды обеспечения. На нем лежало тяжкое бремя ответственности за проводимое мероприятие. В очередной раз связавшись с водолазами, он подал знак ожидающим морякам. Снова заработали лебедки, на этот раз им приходилось преодолевать немалое сопротивление воды. С шумным плеском вспенив морскую гладь, на поверхности показался контейнер. Удерживаемый стальными шкентелями, [1 – Шкентели – специальный трос для передачи усилий от лебедки к грузу. – Прим. авт.] он плавно взлетел над палубой, завис, раскачиваясь, и мягко опустился на свое прежнее место. Потоки воды все еще стекали с его темных боков, а моряки уже надежно крепили его к палубе и снова накрывали тентом.

Оставалось самое утомительное. Двоих подводников, пробывших на почти сорокаметровой глубине больше полутора часов, нужно было поднять на борт корабля. А сделать это было не так-то просто. Парням необходимо было сделать восемь остановок на различной глубине по мере продвижения к поверхности, а общее время, за которое их нужно было вынуть наверх, должно было быть не менее двух с лишним часов. Что поделаешь – физиология. Подними их быстрее – и насыщенная газами кровь в сосудах буквально вскипит от резкого перепада давления, словно газировка в только что откупоренной бутылке. Газовые пузырьки разорвут ткани, закупорят мелкие артерии. Если несчастные и останутся после этого живыми, то лечение на долгие месяцы им обеспечено, как и последующая инвалидность.

Рассчитанный по минутам и по метрам режим декомпрессии соблюдался неукоснительно. Никому не хотелось ненужных жертв. Все вздохнули с облегчением, когда из воды один за другим показались оба металлических шлема, а затем и сами водолазы стали медленно карабкаться по трапам. Заждавшиеся матросы подхватили их под руки и буквально втянули на палубу. Быстро скрутили все удерживающие винты и избавили ребят от тяжеленных «головных уборов». Увидев, что водолазы живы и здоровы, и даже улыбаются усталыми улыбками, команда дружно подняла ликующий шум и улюлюканье в честь удачно выполненного задания и благополучного возвращения. И было чему радоваться. Сам капитан подошел и лично пожал ныряльщикам руки, когда те освободились от резиновых комбинезонов и закутались в теплые покрывала, несмотря на жару. Не удержался от этого и Зетлер. Ведь именно благодаря этим парням «Красотка-Звезда», похоже, выполнила свою миссию.

Восточное Средиземноморье, около 50 морских миль от побережья Израиля

Камаль Наги, насупив брови, наблюдал за израильским спасательным судном, над которым реял киприотский флаг. Черт побери, евреи прямо у него из-под носа могут увести то, ради чего он сюда пришел. Опередили на полшага всего, чтоб им пусто было. Несмотря на гордость, ему пришлось отвести свою лодку подальше от места, где, бросив якорь, обосновалась «Красотка». Все-таки до израильского берега было рукой подать, и хозяевами здесь были именно те, кто своим родным языком считал иврит, хоть и прятался сейчас под чужим флагом. Перископ, торчащий из воды, конечно, заметить сложно. Но, если он будет высовываться прямо у борта, только ленивый не обратит на него внимания. К тому же он подозревал, что на спасательном кораблике есть не только обычные навигационные приспособления, но и приборчики посерьезнее, при помощи которых можно было засечь даже дизельную субмарину, подойди она слишком близко. Рисковать не стоило. Можно было выдать свое присутствие, спугнуть израильтян, и тогда они получали в свои руки все козыри для того, чтобы помешать подъему ракеты – от вызова в этот район противолодочного корабля до самостоятельной попытки завладеть затерянным смертельным грузом американского бомбардировщика. Это было самое опасное. Ведь не исключено, что именно для этого израильтяне и пришли на замаскированном опознавательными знаками сопредельного государства судне. Тогда шансов практически не оставалось. Пока на море было неспокойно, и Наги, и Ассади могли себе позволить ожидать развязки без особого волнения. Но ветер улегся, словно по заказу противника, и теперь ничего не мешало ему осуществить свои планы, какими бы они ни были. В отличие от команды подлодки, для успешной работы которой были необходимы, как минимум, ночь и одиночество.