Фридрих Незнанский - Взятка по-черному

— Чего рассказывать-то? Ты и сам уже, вижу, в курсе. Если речь о той дамочке… Вот, кстати, ее права, Мамон велел передать. Между прочим… Петрович, ты знаешь, я на клиента стучать не люблю, но этот Мамон, когда мы уже приехали и он отправился выяснять исходные данные этой бабы, ну в смысле ее возможности, параметры там… во всех, надо понимать, отношениях, так вот, вернулся он сильно не в себе. Будто ему хороший пистон вставили. Ну, знаешь, как бывает, когда в спешке не на той оттянулся. К примеру, на командирской бабе. Поторопился, субординацию забыл, а объект оказался не по зубам. Вот и этот тоже. И сразу базар: кто тебе велел права у нее отнимать?! Так сам же и велел. А он мне — совершенно уже внаглую: я, мол, такого не приказывал и прочее. Будто я нарочно придумываю! Ну то есть в портки наложил, а подмыться не получается. Вот и дальнейшие наши услуги ему как бы не нужны. Короче, он сам тебе будет звонить, если еще не позвонил. А я, — Багров даже хохотнул от удовольствия, — воткнул ему напоследок. По поводу автомобильного его номера. Ох, Петрович, и надоели же бандиты! Я думаю, откажется он от услуг «Юпитера».

— Ты думаешь, да? — язвительно спросил Брусницын. — А каким конкретно местом, не подскажешь? Ну-ка давай подробно рассказывай, что за беспредел вы сегодня учинили возле «Гута-банка»?

— Мы? — с недоумением пожал плечами Багров. — Да не мы, а конкретно этот козел, Мамон…

И бывший майор стал рассказывать о дневном происшествии. А бывший его командир, глядя в стол, молча слушал, не перебивая, и только шея его словно наливалась кровью, становясь опасно багровой. Наконец охранник замолчал. Все, что он хотел, он высказал и виноватым себя так и не почувствовал. Смущало только странное настроение гендиректора. И босс заговорил:

— Знаешь, Багор, я с великой охотой немедленно уволил бы тебя к известной тебе матери! То, что ты — дубарь, у которого в башке вместо мозгов одни опилки, мне еще с прошлой службы известно. Ты пытаешься уверить меня, что думал. Но почему ж ты тогда не подумал о том, что из-за вас обоих мы все уже завтра будем иметь очень крупные неприятности и окажемся в глубокой заднице? Хотя да, я забыл, тебе же, в сущности, нечем думать-то! Ну Мамон — он неандерталец, а ты-то ведь аж до майора дослужился! Вроде человеком был! Просто не знаю, что мне с тобой теперь делать…

— Дак а при чем тут я? Клиент приказывает, мое дело исполнять. Так прописано в договоре.

— Вот именно, прописано. Нет, Багор, ты примитивнее дубаря. Тебя уже не исправить. Значит, я принимаю такое решение. Отправляйся в секретариат и скажи, что я приказал пробить тебе все данные по этой женщине, адресок и все такое. А прямо с утра сам звонишь ей. — Он пальцем осторожно отодвинул по столу к Багрову обе карточки. — Да будет тебе известно, что она жена помощника генерального прокурора Российской Федерации, сечешь? Так вот, звонишь и просишь принять тебя, блин. Отвозишь ей права, вручаешь их вместе с букетом цветов и на коленях умоляешь простить тебя, объясняя свое хамство приступом хронической болезни после полученной в Чечне тяжелой черепно-мозговой травмы, понял? А деньги за ремонт ее машины нам немедленно переведет твой Мамон, если он не хочет на свою жопу еще более крупных неприятностей. Но это уж мои заботы. А ты пока свои бабки отдашь. Но если тебя не примут и пошлют к матери, можешь с ходу писать заявление по собственному желанию в связи со срочным отъездом… все к той же известной тебе матери! Иди отсюда! Сам открыл, сам и закрывай проблему! Завтра доложишь об исполнении. Или… не хочу объяснять.

Когда совершенно обалдевший и растерянный Багров покинул кабинет, Брусницын еще посидел, листая свой блокнот с записями, а затем снял трубку городского телефона и нажал в его «записной книжке» нужный номер. После нескольких длинных и словно полусонных гудков он решил, что уже в самом деле поздно, но трубку неожиданно сняли. Глухой и явно нетрезвый голос невнятно спросил:

— Какого хе-е…? — и громко зевнул. Или икнул спросонья.

— Очнись, Мамон, рановато нажрался! — грубо бросил в трубку Брусницын.

— А это х-х…то? А-а-а! — кажется, узнал наконец. — Ты, что ль, Брус?! Ага-а-а… вот ты-то мне и нужен! А ну слушай сюда! — обрадовался уголовник, он явно трезвел «на глазах».

— Нет, Мамон, это ты сейчас «слушай сюда» и крепко запоминай. А если ослаб памятью, так записывай! Что ж ты, называешь себя авторитетом, а сам как последняя падла, как мелкая гнида, гадишь вокруг себя и всех нас?! Забыл уговор? Так я тебе напомню! Но только ты сразу после нашего разговора переменишь место своего жительства. Переедешь из чеховских хором прямиком в Бутырку. Потому что больше уже не отмотаешься, а пойдешь по делу Гуся, и не свидетелем, а соучастником. И это я тебе гарантирую, а ты меня отлично знаешь.