Фридрих Незнанский - Взятка по-черному

— А обратно? — Нина качнула тяжелой сумкой.

— А ты — не курьер. — Он тяжело посмотрел на нее. — Если б нужен был курьер, я бы его и послал. Давай.

Не понравилось ей такое напутствие. Да и звонок Игоря очень не понравился. Как будто храбрится, накачивает себя, а сердчишко-то вздрагивает, как у того зайца… Ха, «пригреть» ему Турецкого! Да что он, за шлюху подзаборную ее держит? Тебе нужно, ты и «грей»!.. Но пока ехала, обдумала все, что ей стало известно об этом Турецком. И в конце концов решила, что, в случае неожиданной опасности для себя она воспользуется одним из приемов, который действует на мужиков безотказно. Правда, говорят, не на всех, только на некоторых. Сама она не пробовала, но, представляя, как все может выглядеть со стороны, хитро усмехалась.

А в принципе этот бывший, точнее, еще недавний «важняк» ей был не страшен. Коллегам всегда можно найти общий язык, к тому же она сегодня выглядит на все сто. Вот что значит вовремя, словно специально, сделать перерыв и отоспаться вволю. Секретарша генерального прокурора излишне придирчиво окинула ее ревнивым взором, от остроносой туфельки до замысловатой прически, которую Нина старательно соорудила себе уже на работе, узнав о поручении руководства.

«Ну что, довольна осмотром? — так и тянуло схулиганить Нину. — Подхожу вашему Турецкому или не очень?» Но промолчала, скромно потупив глаза.

Секретарша назвала номер кабинета и показала рукой, в какую сторону идти по коридору.

Нина нашла нужный кабинет, постучала в дверь. Не услышав никакого ответа, подняла руку, чтобы постучать еще раз, но сзади ее окликнули. Она обернулась и увидела высокого светловолосого мужчину в прокурорском кителе с генеральскими погонами. Он приближался к ней с противоположного конца коридора, от окна, где стояла железная стремянка.

— Вы, полагаю, Нина Георгиевна Ершова? Очень хорошо.

И все! Ни здравствуйте, ни руку не протянул — ничего. Просто открыл ключом дверь, пропустил ее вперед, показал, куда сесть, и закрыл за собой дверь. Нине показалось, что он запер ее, но — зачем? Наверное, показалось, глупо на это рассчитывать.

— Прошу, — он протянул к ней руку через стол. Но Нина поднялась со стула, одернув короткую юбку, машинально этак провела ладонями по бедрам. Потом, низко склонившись, подняла с пола свою сумку и, обойдя его стол, коленом уперлась в боковой ящик, утвердила на колене сумку и стала неловко доставать толстую папку с материалами. А ведь она выбрала и подшила только самые необходимые.

Папка «доставаться» не хотела. Нина беспомощно взглянула на сидящего рядом хозяина кабинета, с индифферентным выражением наблюдавшего за ее безуспешными действиями. И Нина начала злиться.

«Что ж ты, бревно, полено чертово! Видишь ведь, как баба мучается, помоги!»

Никакого движения. Тогда Нина, прекратив возню, просто вывалила папку из сумки на стол.

— Садитесь, — спокойно сказал Турецкий.

Ух как она его отматерила! Мысленно… А он, не обращая на нее внимания, достал из ящика стола элегантные тоненькие очки, небрежно надел, открыл папку и углубился в чтение. Или просто делал вид, что внимательно читает, а сам мельком проглядывал страницы, не особенно углубляясь в содержание. Нина сама не без труда разбирала почерк некоторых свидетелей. Ему же словно все было по фигу.

Листов в деле было подшито много, а он перебрасывал их, словно играючи. Нину это все больше и больше начинало раздражать.

— Я не помешаю вам, если отодвинусь к окну? — вкрадчиво спросила она.

— Не помешаете, — ответил он, не поднимая головы.

Тогда она отодвинула свой стул к окну, поставила его так, чтобы он мог видеть ее всю, и села, приняв излюбленную позу американской актрисы. Нет, все-таки свою собственную. Ведь главная игра еще не началась. Подождала… положила ногу на ногу… непринужденно, чуть задержав приподнятую ногу, поменяла их местами… покачала туфелькой… погладила обеими руками бедра… сложила ладони на колене…

— Простите, Александр Борисович, да? У вас тут курят?

— Вообще, нет, но вам можно. Только откройте, пожалуйста, форточку.

— Благодарю вас… Там все понятно?

— Да.

«Да что за гад такой! Лишнего слова не добьешься!»

Нина подошла к сумке, стоящей на полу, возле ножки стола, и достала из нее начатую пачку папирос «Беломор». Она специально ее держала для ответственных случаев, хотя терпеть не могла папирос, предпочитая тоненькие «Вог». Но именно «Беломор» среди своих, причастных, так сказать, к клану юристов, работающих «на земле», обычно создавал атмосферу крестьянской такой простоты.