Фридрих Незнанский - Взятка по-черному

— Совсем не знают, что ль? — спросил Игорь Петрович. — А Мамон чего?

— До него невозможно дозвониться, все его мобилы молчат, как утопленные.

— Ну пусть молчит, раз ему так нравится. Не мешай, иди, я потом позову… Да, — остановил помощника уже в дверях, — про Вована что-нибудь слышно? Прояснилось?

— Никак нет, — ответил помощник, зная, что бывший полковник любит, когда ему отвечают по-армейски кратко: «есть», «слушаюсь», никак нет» и так далее.

— Ладно, свободен.

Но когда дверь закрылась, он обхватил голову руками, сжал ладонями и даже застонал от злости — все летело под откос.

Вчера был у Максимова, заместителя министра, так Вилен Захарович, вместо того чтобы, как в добрые старые времена, пригласить за круглый столик, налить рюмочку, поболтать о погоде и прочих важных вещах, встретил не привычной приветливой улыбкой, а озабоченным рукопожатием и сразу отвел в сторону. Там, у него в кабинете, еще народ был. Сказал напряженным голосом:

— Слушай, Игорь, а что там за болтовня всякая идет, будто ты у себя на ворованные машины милицейские номера ставишь? Или криминальным авторитетам продаешь?

— Побойся Бога, Вилен Захарович! — возмутился Брус, да так естественно, что замминистра просто не мог не поверить.

— Да? Ну ладно, а что разговоры, это очень плохо, Игорь. Нет, конечно, твоя благотворительная деятельность, причем весьма успешная, полезная, разумеется, кое у кого вызывает откровенную зависть. Но ведь как нас еще классики марксизма-ленинизма учили? Ты ж помнишь! Жить в обществе и быть свободным от общества никак не получится, вот в чем штука. А если они развернут кампанию, да, не дай бог, с фактами в руках, ты ж представляешь, во что оно выльется? Давай беги, думай, Игорь. Смотри, пока не поздно. Узнай, послушай, подумай, каким образом запечатать рты. Это тебе мой дружеский совет. Но только, пожалуйста, без уголовщины!

— Вилен Захарович, обижаешь! — якобы растерянно развел руками Брусницын, а сам остро оглядывал присутствующих в кабинете генералов и гражданских, собравшихся, видимо, на какое-то короткое совещание. Народ прислушивался, но говорили они очень тихо — Максимов не хотел афишировать свои указания.

— Я не обижаю, Игорь, я предупреждаю, — сказал Максимов, снова пожимая ему руку. Дружески хлопнул по плечу и уже громко — явно для всех — добавил: — Ну давай, рад был видеть, заходи почаще! — И тут же, обернувшись ко всем присутствующим, как массовик-затейник в парке культуры, хлопнул в ладоши: — Так, начинаем! Прошу рассаживаться, товарищи, времени нам отпущено, к сожалению, немного, значит, и не будем разбегаться мыслями по деревьям, верно?

Народ подобострастно захихикал. А Брусницын, выйдя в приемную, остановился в раздумье — о чем его, в сущности, предупреждал Максимов? Слухи проверить? Узнать их источник? Заткнуть рот болтуну, как он это умеет? Но ведь это не на скоростях разговор. А он даже не выслушал возражений… Хотя, если по правде, чего возражать-то? Все так, но откуда информация?

И вдруг сообразил: так это ж наверняка генерал Фролов, из ГИБДД, которому он, Брус, лично «отстегнул» пару иномарок! Вот же гад!.. А может, не он, ему-то какая польза? А кто тогда?..

Этой загадкой Брус мучился уже второй день. А теперь еще прокол и с Гусем! Да что они все, с ума посходили, что ли?

И понял наконец, что дело, так славно начатое, а затем пущенное отчасти на самотек, поскольку никаких трудностей либо неожиданностей не представляло, стараниями помощничков полностью завалилось. А если еще не полностью, то требует немедленного вмешательства. Причем активного и беспощадного. Умеешь награждать, повторял он себе время от времени, умей и казнить, тогда сохранится устойчивое равновесие. А одно без другого — пустая трата времени, сил и, конечно, денег. Что просто преступно. Такое вот видение своей исторической роли, без всякого преувеличения. Так Брусницын думал всегда. И старался следовать своему принципу. А вот, видишь, сдал маленько — и сразу результат.

Он посидел, растирая жесткими пальцами виски, потом достал мобильник и нашел «эксклюзивный» номер Мамона, о котором знали только они двое.

— Ты, что ль, Гриша? Чего молчишь?

— А чего говорить, я слушаю, ты же знаешь, Брус, кому звонишь? Какие проблемы?

— Это у тебя, а не у меня проблемы. Давай-ка вылазь из подполья, жду через час.

— Не получится, Брус. Дела у меня.

— Дела, Гриша, у меня, а у тебя одни делишки, не забывайся! Чтоб через час, твою мать, был в Печатниках! — заорал он и отключил телефон. — Ишь, падла! Обнаглел, мерзавец! Да я тебе… — И полились жуткие угрозы, густо пересыпанные матом и обещаниями немедленно оторвать, отрезать, забить, укоротить… В общем, устроить казнь похлеще средневековых пыток. Выдохся. Подумал, как жаль, что сейчас рядом нет Вована, нет Багра, который бы для начала продемонстрировал этому сучаре Мамону, кто он есть на самом деле и где его конкретное место. Не устоял бы перед ним Мамон. А сам Брус слабоват по этой части. Нет, он еще может, и немало, но… не тот получится расклад. Результат будет другой, вот в чем дело. А нужны не просто страшилки. Да и Мамон — не новичок, тоже дело свое знает. Вот и крутись тут…