Альберт Сенин - В живых не должен остаться никто!

Олег попытался, было что-то сказать, но ничего не вышло: изо рта пузырясь, пошла кровь, и слова потонули в тяжёлом кашле. Несколько капелек крови попали Марине прямо на сапоги и брюки. Это привело её в неописуемую ярость. Злоба так исказила её красивое, ангелоподобное лицо, что даже Молот невольно отшатнулся от неё.

Смачно выругавшись, Марина вновь принялась избивать Олега, норовя при этом попасть носком сапога ему прямо в пах. Избиваемый пытался защититься и это ещё больше распаляло Марину.

— На! На! Получай, сволочь! — приговаривала она.

Через пять минут избиваемый уже не шевелился и никак не реагировал на удары. Увидев это, Марина подбежала к столику, схватила начатую бутылку водки и, неистово тряся, вылила её на лицо жертвы. Олег слабо застонал и зашевелился. Марина радостно вскрикнула, чуть раздвинула ему ноги и, мерзко улыбаясь, наступила на его мужское достоинство…

От дикой боли у Олега потемнело в глазах. Нечеловеческий вопль вырвался у него из глотки.

В это время пилот вертолёта что-то громко прокричал Молоту. Тот удовлетворённо покивал головой и, подойдя к Марине, сказал:

— Всё, хватит, девочка. Нашему гостю пора сходить.

Марина нехотя убрала ногу и отошла немного в сторону. Молот присел перед Олегом и, весело улыбаясь, сказал:

— Ну что, Олег, пришла пора прощаться. Тебе и твоей семье пора выходить. Пилот заметил стаю волков, и мы хотим немного порадовать их. Да, ты правильно меня понял, Олег: вы и будете им нашим подарком. И напрасно ты распалялся, угрожая нам, скоро от тебя и всей твоей семейки и косточки не останется, вы сгинете навечно. И всем будет хорошо: ты встретишься с женой и сыном на небесах, ну а мы обмоем удачное завершение своей операции.

Тут к Олегу подошел капитан Петренко, засунул ему в рот бутылку с водкой и, довольно посмеиваясь, прохрипел:

— Я добрый. На выпей, дружок, на посошок…

Все дружно засмеялись.

Чтобы не захлебнуться, Олег принялся судорожно глотать огненную жидкость. Когда бутылка опустела, капитан Петренко рывком открыл дверь вертолёта и, указывая на неё рукой, картинно добавил:

— Милости просим…

Снова послышался дружный смех.

Собрав последние силы, Олег тяжело прохрипел:

— Рано радуетесь! Я ещё вернусь! Я с того света вернусь за вами!..

— Ну что ж, будем ждать, — смеясь, сказал Молот и поволок Олега к двери. Петренко следом потащил труп жены, а Марина — сына.

От открытых дверей вертолёта резко дохнуло холодом. Но Олег этого даже не почувствовал — он давно замерз, да и к тому же, его сейчас волновало совсем другое. В его душе — последнее, что ещё жило в его умирающем теле — кипела ярость. И когда Олег увидел, как в открытые двери полетели трупы его жены и сына, он, собрав последние силы, яростно выкрикнул прямо в лицо Молоту:

— Не забывай меня, Молот! Жди! Я вернусь за тобой! Я вернусь за всеми вами!..

Договорить Олег не успел: мощный удар в лицо — и он, широко раскинув руки, полетел вниз, в чёрную пугающую бездну, навстречу своей смерти.

Олег падал спиной вниз и, сквозь раскрытые двери вертолёта, продолжал видеть улыбающиеся лица Молота, капитана Петренко и Марины. Они смеялись над ним, над его жизнью, над его смертью…

Но вскоре их лица поглотила тьма и перед внутренним взором Олега, как при замедленной киносъемки, потянулись кадры из его прежней жизни…

Январь 1998 г.

— Да что с тобой, Олег? На тебе лица нет. Заболел? — участливо спросил у Вдовина Олег его начальник и, по совместительству, глава фирмы «Маршал» Вадим Станиславович Рокоссовский.

Олег сквозь силу улыбнулся.

— Да есть немного. Голова побаливает…

— Это ты простыл, наверное. Две недели холода стояли — столбик термометра никак выше минус тридцати не хотел подниматься. Вот что, Олег, иди-ка ты лучше домой, я отпускаю. Сейчас без пяти четыре, к тому же сегодня пятница — завтра выходные, отдохнешь, подлечишься и со свежими силами в понедельник возьмешься за работу. Иди домой, хворые работники мне не нужны. Шучу, конечно.

— Спасибо, Вадим Станиславович. А документы я возьму с собой, поработаю дома…

— Э, нет, никаких документов. Отдыхай и лечись. А то превратишься к сорока шести в такого же дряхлого старика как я…

Олег невольно улыбнулся и посмотрел на своего шефа. На дряхлого старика Вадим Станиславович не походил никак. Стройный, подтянутый, ни грамма лишнего жира. Строгое, волевое лицо и густые короткие светлые волосы, в которых до сих пор не проблескивал ни один седой волос. Все женщины, которые видели Вадима Станиславовича в первый раз, давали ему никак не более сорока. Да, хорош, старик!