Евгений Сухов: Матерый и скокарь

Скинув полотенце, скрывающее бархатку с копьем, Валерий Нестерович бережно отцепил крючки, стягивающие копье, будто оковы, после чего бережно поднял его и с превеликой осторожностью протянул святыню старику.

Нужно было прожить долгую жизнь, полную потрясений, чтобы бесстрастно взирать на великую вещь. Едва кивнув, как бы тем самым давая понять, что он знает, как следует обращаться со столь необыкновенной ношей, старик взял в обе руки копье и принялся его внимательно рассматривать. Валерий Нестерович, затаив дыхание, пристально наблюдал за губами старика, наиболее подвижной частью лица. Вот подбородок дрогнул, собрав крохотные продольные морщинки, а правый уголок рта чуть сместился в вялой улыбке.

Что бы это могло значить?

Старик был непростой, на это следовало сделать поправку. Такие, как он, могут думать одно, а скажут прямо противоположное. И никогда не пройдут мимо собственного интереса.

Но главное его достоинство заключается в том, что он умеет молчать. Через него прошли такие невиданные тайны, которые многим высоким чинам (окажись эти секреты достоянием гласности) стоили бы не только кресла, но и жизни. Однако это их совершенно не беспокоило, поскольку они знали, под каким крепким замком находится компрометирующий секрет.

Подобное обстоятельство устраивало Валерия Нестеровича.

Некогда Гурьян Макарович возглавлял отдел искусств, являлся одним из крупнейших специалистов и мог бы рассказать немало презабавных историй о том, как возвращались ценности, доставшиеся Советскому Союзу в качестве трофеев. Мог сказать, в каких именно кабинетах находятся полотна мастеров эпохи Возрождения, разыскиваемые по всему миру.

В отставку он вышел лет тридцать назад, но руководство по-прежнему привлекало его к работе как лучшего специалиста по искусству.

Сейчас был тот самый случай.

После долго молчания Гурьян Макарович вдруг протянул задумчивым голосом:

– Весьма, весьма интересно… Оно в точности такое, какое я видел в подвале крепости, – поднял старик блеснувший взгляд. – Ковка, золото, щербины, все похоже… Но все-таки это всего лишь искусная подделка.

– Вот как?! – аж крякнул от неожиданности Валерий Нестерович.

– Вас это удивляет? Способ весьма старый и проверенный веками. Настоящая вещь находится где-то в другом месте, скрытом от глаз, а на публику выставляется подделка. Так что если грабители надумают украсть реликвию, то украдут именно ее.

– Но с чего вы решили, что это подделка?

– У настоящего копья вот на этом месте, – провел старик пальцем по уплощенной поверхности наконечника, – имеется небольшая царапинка.

– Откуда вы это знаете?

Глаза старика прищурились, собрав массу мелких морщин. Теперь его лицо было необыкновенно выразительным.

– В тот момент, когда я его разглядывал, появилось несколько немецких автоматчиков, один из них стрелял в меня. Пуля скользнула по металлической поверхности, оставив вот такую царапину. Копье спасло мне жизнь.

– Вот оно что.

– Мне очень жаль, я понимаю, какое вы сейчас испытываете разочарование, но на этом копье я такую царапину не вижу, – заключил старик, возвращая копье.

Валерий Нестерович принял ношу. Теперь, после вынесения вердикта, вожделенная святыня превратилось в обычный кусок металла, годного разве что для демонстрации где-нибудь в начальной школе.

Впрочем, им можно еще колоть орехи, вес подобающий.

Валерий Нестерович невольно покачал копье в руках, пробуя его на вес. Сейчас оно показалось ему немного тяжелее, чем до начала разговора.

– Спасибо за откровенность. У меня к вам один вопрос.

– Задавайте, – весело сказал старик. – Мое время оплачено… Вы мне заплатили такую сумму, что можете задавать добрую сотню вопросов.

– А вы бываете в Вене?

– Разумеется.

– Видели копье в венском Хофбурге?

– Да. В Вене оно называется копье Святого Маврикия и обозначено в каталоге сокровищницы Габсбургов за номером 155. Уверяю вас, оно тоже не настоящее. – Все та же плутоватая улыбка. – Надеюсь, эта тайна останется между нами, а то может произойти международный скандал.

– Вы можете не беспокоиться.

– У вас есть еще ко мне вопросы? – любезно поинтересовался старик.

– У меня к вам будет одна просьба. А не могли бы вы сделать заключение, что это действительно Копье судьбы? Ведь о правде никто, кроме вас, не знает.

Старик слегка поморщился, давая понять, что подобные вещи ему не по нутру. Но уже в следующую секунду его лицо приняло прежнюю бесстрастность, он слегка кивнул: