Андрей Ильин - Третья террористическая

Причем они так и считали…

Происшествие замяли, возбудив против убийцы уголовное дело и под этим соусом спровадив его под усиленным конвоем в Россию. Где, немного помурыжив и потаскав по инстанциям, дело закрыли за отсутствием состава преступления, по, тихому отправив провинившегося солдата на дембель. Так что он дома даже раньше своих приятелей оказался, не раз с благодарностью вспоминая того, убитого им, «чеха».

Воинскую часть из населенного пункта тоже, на всякий случай, убрали, заменив другой. И решили что на этом можно считать инцидент исчерпанным.

Но если бы все было так просто…

Тогда бы — все было так просто!..

Умар Асламбеков коротал время с женой и сыном в лагере беженцев в Польше. Курица, как известно, не птица, а Польша еще не заграница, но уже и не Россия… В силу своего географического положения Польша стала той из Азии в Европу «дверью», возле которой топчутся толпы эмигрантов из стран бывшего Союза, страждущие попасть в вожделенную шенгенскую Европу. Считается, что если перескочить белорусско-польскую границу, то ты уже практически там, потому что поляки беженцев не сдают, по крайней мере чеченских.

Уж не понятно почему, возможно, из-за старых обид на российскую и советскую империи, от которых Польша в свое время натерпелась, поляки чеченцев привечают.

В Брест они приехали на международном с польскими номерами автобусе, на который сбросились по «сотке» с головы. Но это была не цена за свободу. Все формальности были улажены еще там, в Москве, в польском посольстве, куда бегал со списками и паспортами приставленный к их группе чеченец. Поговаривали, что поляки будут сверяться с базами Интерпола и русского МВД, и если выяснится, что за кем-то тянется уголовный хвост, то визы ему не видать. Но куратор группы успокаивал, что даже если что-то выяснится, то с поляками всегда можно договориться, потому что они очень сильно уважают «американских президентов» и что он берется стать в этом деле посредником…

Но в их группе «потерь» практически не было, кроме одного мужчины и одной женщины, уроженцев Грозного, русских по национальности. Им визу не открыли, ссадив с автобуса и сказав, что их дело будет решаться отдельно.

Ночь и еще полдня добирались до Бреста. В битком набитом автобусе было душно и тесно. Люди сидели на сумках и друг на друге. Умар с женой заняли два места возле водителя, запихнув пакеты с вещами под сиденье, поставив на них ноги и посадив на колени сына. Отчего ехать было крайне неудобно, потому что невозможно было ни выпрямиться, ни вытянуть затекшие ноги, на которых волчком вертелся уставший от однообразия ребенок.

Но все это можно было перетерпеть, лишь бы ехать!

Останавливались не часто, когда уже совсем невтерпеж становилось. Тогда водитель сворачивал на обочину, поближе к какому-нибудь лесу, и пассажиры дружно бежали к кустам. Тесный, расположенный под сиденьями на выходе туалет водители открывали только для себя и для маленьких детей, из-за которых останавливаться смысла не было.

Перед самым Брестом старший группы объявил, что если пассажиры не желают иметь лишней головной боли на границе, то надо собрать по двадцать баксов с головы для дачи белорусским и польским пограничникам. И тогда они пройдут без задержек. Конечно, можно ничего не давать — дело это сугубо добровольное и их все равно пропустят, — но могут задержать на неопределенно долгий срок. К примеру, в прошлый раз они простояли на «нейтральной полосе» чуть не двое суток, что не предел.

Деньги, конечно, собрали, хотя подозревали, что не для пограничников.

Возле границы встали в огромную, на полсуток, очередь. Водители разрешили выходить на улицу «подышать воздухом», которого в автобусе уже практически не осталось. Хорошо одетые пассажиры стоящих впереди и сзади экскурсионных автобусов косились на диковинную, которая тоже ехала в Европу, публику — на кое-как одетых детей, на женщин, несмотря на жару, облаченных в темные закрытые платья, на стариков в бараньих папахах на головах.

Автобус стоял по полчаса, а то и больше, а когда трогался, водители загоняли их в салон, чтобы, проехав тридцать метров, снова встать.

Белорусские пограничники никуда не спешили, потому что никуда не ехали, — они работали неспешно, часто уходя покурить и перекусить.

Возле терминала их выпустили из автобуса и попросили выгрузить все вещи. Что было непросто, потому что нижний багажный «этаж» автобуса и весь салон были под завязку забиты сумками и баулами. Люди тащили с собой весь уцелевший на войне скарб, который вряд ли им мог пригодиться в Европе. Но не бросать же его!..