Андрей Ильин - Третья террористическая

Потому что маленькая Чечня не идет ни в какое сравнение с Третьим рейхом, а их главари близко не дотягивают до Гитлера. А ведь и тех сокрушили, растерев в порошок!

Так отдайте приказ!..

Но нет, не дают таких приказов!

А приказывают пропустить окруженного, которого осталось только добить, врага через свои позиции.

Заключают за спиной военных «мирные» договоры.

Разоружают.

Игнорируют сводки военных разведчиков, которые добываются потом, кровью и жизнями десятков Тромбонов…

Или он что-то в этой жизни не понимает.

Вернее — недопонимает.

И ладно бы он один!..

Прошло несколько часов, и жизнь стала помаленьку налаживаться. Хоть это и звучит странно… Но человек такая «скотина», которая может притерпеться к чему угодно. И даже к такому!

Нельзя бесконечно бояться смерти — нужно либо умирать, либо продолжать жить.

Заложники — жили. Они хотели спать и дремали, хотели есть и шарили по карманам и сумочкам в поисках съестного, вспоминали о доме и беспокоились по поводу оставшихся без присмотра домашних животных и брошенных во дворах машинах. А несколько дам даже умудрились извлечь откуда-то карманные зеркальца и поправить размазанный макияж.

Смерть страшна, только когда тебя убивают, а когда нет, жизнь продолжается, несмотря ни на что…

Террористы тоже вели себя довольно спокойно, перебирая с увлечением, как дети новые игрушки, отобранные у заложников мобильники и вещи, спрашивая, на какие кнопки для чего нажимать, рассказывая, почему они пришли сюда, с интересом поглядывая на отдельных, с яркой внешностью, русских женщин. Когда долго находишься вместе, волей-неволей начинаешь присматриваться друг к другу и начинаешь налаживать отношения.

И уже многие заложники начали робко надеяться, что все кончится благополучно, потому их больше не убивают и даже не бьют.

И уже не заложники, а все надеялись, что все еще может закончиться пусть худым, но миром. Потому что в здание вошли переговорщики.

Самые первые, проявляя истинную мужественность и жертвенность, шли в неизвестность, потому что ничего еще не было понятно и никто не мог гарантировать, что их не возьмут в плен и не расстреляют.

Но их не расстреляли и не взяли в плен, а отпустили с миром, и сразу же образовалась живая очередь из желающих пойти к бандитам на переговоры. Десятки людей, движимых самыми разными, благородными и не очень, мотивами толклись перед оцеплением, путаясь под ногами у милиции и предлагая свои, никому не нужные, услуги.

Как-то незаметно и естественно трагедия стала превращаться в фарс. «Ящики» заполнили «говорящие головы», которые рассуждали о терроризме, десятками минут вися в прямом эфире и кочуя с канала на канал. Добровольные «эксперты» предлагали свои варианты решения проблемы, хотя не знали, что происходит в здании.

Раскручиваемое в стране виртуальное шоу с участием заложников, террористов и взрывчатки стараниями СМИ мгновенно набрало самые высокие рейтинги, и каждый стремился в нем поучаствовать, мелькнув своей физиономией на фоне общественно значимого события. Что понятно, ведь в обычной сетке вещания каждая минута рекламы стоит денег, а здесь можно было засветиться совершенно на халяву, гарантированно получив в свое распоряжение многомиллионную телерадиоаудиторию.

— Нам стало известно, что скоро может начаться расстрел заложников, — обещали ведущие, стараясь удержать на своей «кнопке» зрителей…

— Я слышу какие-то выстрелы!.. — с надеждой сообщали в прямом эфире тележурналисты…

— По самым скромным подсчетам, при штурме погибнет от двадцати до сорока процентов заложников, — обнадеживали эксперты…

Что, наверное, было ужасно.

Но было нормально. Для нового менталитета страны. Где шла гражданская война.

— Мы будем постоянно информировать вас о развитии событий…

В том смысле, что не вздумайте выключить телевизор!

И живущая в эре «застеколья» страна, несмотря на ночь, торчала перед голубыми экранами, с нетерпением ожидая трансляции смерти в прямом эфире, как совсем недавно ожидала публичной демонстрации актов любви. Сострадания почти не было — было воспитанное многочисленными телеиграми любопытство. Кто-то здесь обязательно должен был стать «слабым звеном», кто-то, кому не повезет в этой русско-чеченской рулетке, провалится в тартарары, кто-то окажется «последним героем»…

И тут же пиво…

Памперсы…

Прокладки…

Говорят, что эта, на фоне смерти, реклама стоит особенно дорого…