Андрей Ильин - Настоящий полковник

Бугор подгребает под себя центр. Центр станет его. Нам останутся окраины. Пока окраины. Если его не остановить теперь, мы его не остановим никогда. Он заберет у нас и окраины. Нам надо объединяться. Всем против одного. Сейчас или никогда. Потом будет поздно.

Я тоже за войну.

— Кто еще?

— Я скажу в защиту Борова. Я согласен, что он кидает. Но кто из нас не кидал? Он загребает центр? Но кто бы из нас отказался от центра? Никто не отказался. Он водит дружбу с Бугром? Я бы тоже хотел иметь его в приятелях. И каждый из вас хотел бы. Просто он может, а мы нет.

Он не хуже и не лучше нас. Он такой же, как мы, и живет по тем же законам, как мы. Но он сильнее нас. И это главное противоречие между ним и нами. Он сильнее — мы слабее.

Собрание недовольно загудело.

— Я понимаю ваше недовольство, но это истина. И каждый из вас это понимает. Вы ненавидите не его — его силу и удачливость. Я тоже завидую ему, но без ненависти. Я хотел бы походить на него, но не могу. И вы не можете.

Мне нравится Боров.

Но я тоже голосую за войну. Именно потому, что он сильнее и удачливее нас. Мы против него бессильны. И значит, рано или поздно он подомнет наш бизнес. В том числе и мой бизнес. Я уважаю силу, но я вынужден защищать свои интересы.

Я за войну.

— Я тоже скажу.

Но вначале задам вопрос — зачем он собрал нас у Бугра? Зачем ему понадобилось напихивать нас в зал, где сам он сидел не с нами? Где он сидел в президиуме. Он хотел показать свой союз с властью? Подчеркнуть свою силу и нашу слабость? Продемонстрировать, кто мы и кто он?

Зачем ему было демонстрировать свою силу и свою дружбу с Бугром? Чего он этим добивался?

Я скажу чего. Демонстрацией своих сил и возможностей он добивался нашей покорности и признания его главенства. Он требует отдать ему центр города! Без боя отдать. На том собрании он поставил нам ультиматум. Через несколько дней мы бы все равно узнали о постановлениях администрации. Но он не стал ждать несколько дней. Он решил усилить удар демонстрацией своих дружеских отношений с Бугром.

Он поставил нам ультиматум.

Нам не надо объявлять ему войну. Он уже объявил нам войну. Не мы — он!

Я тоже за войну. Не потому, что ее хочу. Потому что она уже началась и уже идет.

Я за войну!..

Свое слово сказали все. И все сказали за войну!

Слишком много любимых мозолей потревожил Боров своими необдуманными шагами. Или, наоборот, очень обдуманными. Не суть важно. Боров решил урвать не принадлежащий ему кусок, решил заграбастать центр и, значит, должен был знать и должен был быть готов получить войну. Если Боров хотел получить войну — пусть он ее получит.

Если война — то пусть будет война!

— На этот раз опасность… сзади! — скомандовал Зубанов.

Три телохранителя мгновенно взяли «объект охраны» в коробочку, придавив с трех сторон своими телами. Выдернули, уставили в пространство пистолеты и так, не рассыпаясь, стали быстро смещаться в сторону машины.

— Пошел Шестой, Седьмой, Восьмой и Десятый, — тихо сказал в рацию полковник.

Из-за искусственно нагороженных из старых автомобильных покрышек препятствий выскочили бойцы с пистолетами и, смещаясь из стороны в сторону, побежали к телохранителям и оберегаемому ими «объекту».

Их заметили сразу и открыли ураганную стрельбу.

На поражение. Нападающие ответили тем же. Резиновые пули больно врезались в тела телохранителей. Очень больно. Потому что после прошлой тренировки на телах остались кровоподтеки и огромные синяки.

Пули били в не защищенные бронежилетами части тела, но никто из телохранителей не отступил в сторону. Они «умирали», продолжая выполнять свою работу. Продолжая защищать «объект». Они действовали так, как должны действовать настоящие телохранители.

— Первый убит. Третий убит! — дал новые вводные Зубанов.

Два «погибших» телохранителя упали на землю. Выживший в перестрелке Второй, сбросив пустую обойму и загнав на ее место новую, выцелил наиболее опасного нападавшего и нажал на спусковой крючок.

Выстрел!

Выстрел!

Продолжая вести стрельбу, Второй дотолкал «объект» спиной до машины и впихнул его в салон. Машина сорвалась с места.

— Стоп! — крикнул Зубанов и посмотрел на секундомер.

Весь бой длился всего несколько секунд. — У мне два попадания, — сказал один из нападавших.

— У меня три.

— Тоже три.

— А я вообще изрешечен. Я как сито, — показал на свой комбинезон Восьмой. — Пять попаданий.

— Итого… — подвел итог Зубанов. — Тринадцать поражений. Лучше, но все равно плохо. Придется повторять. Завтра повторять.