Андрей Ильин - Настоящий полковник

Тот споткнулся и, потеряв опору, полетел вперед, метнув поднос с мороженым на стол. Телохранители разом вскинулись, обернулись на рухнувшее в проход тело.

Пора!

Теперь его движение никого не насторожит. Теперь оно аргументировано испугом и желанием помочь упавшему официанту.

Полковник, реагируя на звон падающего подноса, обернулся, встал, развернулся корпусом в сторону объекта.

И, вскинув пистолет, выстрелил! Точно в лоб повернувшемуся в сторону официанта объекту. Просто объекту. Не человеку, не мужчине — объекту. Обезличенному, как киногерой на экране телевизора.

Тот от страшного удара в лицо откинулся назад головой. Бывшая с ним дама открыла рот, но еще даже не закричала. Еще не закричала. Потому что должна была закричать через несколько мгновений.

Полковник перевел пистолет в крайнего и потому наиболее опасного для него телохранителя и нажал на спусковой крючок.

Выстрел!

И тут же давящий на перепонки и на психику охраны крик:

— Лежать! Убью!..

Один телохранитель рухнул вниз, даже не попытавшись выхватить оружие. Он оказался слаб в коленках. Он хотел жить любой ценой. Даже ценой предательства охраняемого им лица.

Двое других отпрыгнули в сторону и нырнули руками за отвороты пиджаков.

Эти были профессионалами, хотя и расслабились за годы покоя. Хотя и проморгали подход убийцы. Эти были бойцами!

Полковник выстрелил в одного и увидел, как пуля прошила ему плечо, вырвав сзади, на спине, клок ткани.

Он отшатнулся и упал. Теперь он был безопасен. Раненые охранники выбывают из игры. Потому что работают не за совесть, а за деньги. Только за деньги, которых жизнь не стоит. Теперь он до приезда «Скорой помощи» будет лежать смирно.

Второй телохранитель успел выхватить пистолет, но не успел его взвести, не успел дослать патрон в ствол. Они не ждали нападения. Уже много лет не ждали! И потому отвыкли носить оружие в положении «к бою».

Второй телохранитель получил пулю в грудь. И упал, прикрывая рану руками.

Дело было сделано. Путь назад свободен.

Полковник, не убирая пистолета, попятился. Через несколько шагов, одной рукой прикрыв лицо, другой тыкая пистолетом в лица посетителей ресторана, повернулся и побежал к двери, ведущей на кухню.

— Всем сидеть! Сидеть, я сказал! Или буду стрелять!

Сидящая за столиками публика испуганно отводила глаза. Кое-кто сползал со стульев под столы.

До двери осталось несколько метров, когда сзади раздался выстрел! И тут же еще один.

Одна пуля впилась в стену, чуть левее бока полковника. Вторая горячо ударила сзади в ногу, чуть повыше колена. Зубанов схватился левой рукой за рану и повернулся.

Стрелял раненный в плечо телохранитель. Который должен был лежать тихо до приезда «Скорой помощи». Но лежать не стал. Стал стрелять вслед убегающему киллеру, не боясь себя обнаружить. Ставя работу выше жизни.

Полковник развернул пистолет и сделал три подряд выстрела в сторону телохранителя. Третья пуля достигла цели. Телохранитель выронил пистолет и тихо сполз на пол.

Но до того он успел выпустить две пули. Одна взвизгнула у полковника возле правого уха, ударив в стену. Другая ожгла шею. Горячая кровь потекла на рубаху, на воротник пиджака. Судя по всему, телохранитель имел опыт боевых действий, потому что не боялся посвиста пуль. И, даже будучи раненным, он, открытый встречным пулям, продолжал стрелять!

Теперь за тылы можно было не беспокоиться. Теперь надо было уходить. Как можно быстрее. Пока к месту преступления не подъехала вызванная ресторанной обслугой милиция.

Полковник толкнул дулом пистолета дверь. Подволакивая раненую ногу, побежал по коридору. Запасной выход должен был быть там, в конце коридора, слева.

Официантки и какие-то люди в белых халатах и колпаках жались вдоль стен, испуганно отодвигаясь от идущего им навстречу человека с пистолетом, оставлявшего на полу густые капли крови.

— С дороги! Все с дороги!..

Высовывавшиеся из дверей головы мгновенно скрывались назад.

— Убью! Кто встанет на моем пути — убью! Полковник шел медленно, неровно, качаясь от стены к стене. Из раны на ноге толчками выхлестывала на брюки, на ботинки, на пол кровь. В голове шумело. На глаза наплывала серая непроницаемая темнота. Рассеивалась. И тогда полковник видел стены, пол. Видел лишенные четких очертаний, стоящие с поднятыми руками фигуры. Снова наплывала, и тогда полковник не видел ничего.

— Убью… Кто шевельнется…

«Кровь… Уходит кровь… Надо остановиться и перевязать ногу жгутом. Разорвать рубаху и перевязать», — думал он.