Андрей Ильин - Диверсия [= Федеральное дело]

Мы предложили спортсменам уровня не ниже мастера спорта международного класса повторить известные нам движения на специальном манекене. И зафиксировали траектории и скорость полета их конечностей. От исходной до конечной точки. У волейболистов она оказалась ниже. У каратистов и дзюдоистов значительно ниже. У профессионалов настольного тенниса — почти равной. Но те спортсмены были гораздо моложе. Те спортсмены тренировались по специальным методикам, из месяца в месяц и каждый день по нескольку часов. И, главное, они готовы к подобному двигательному быстродействию. Настроены на него. В отличие от пострадавшего, который действовал спонтанно, не готовясь к драке, как спортсмен к рекорду, заранее.

И тем не менее они не смогли превзойти показанных им результатов!

Но, самое интересное, ни один спортсмен, продемонстрировавший быстродействие, приближенное к аналогу, не смог показать равную ему точность! Точность попадания в цель. Спортсмены мазали! На сантиметр. На два. На три. Из предложенного им положения они не могли попасть в точку, в которую попадал их предшественник!

— Вывод?

— Мы получили документальное подтверждение того, что имеем дело не со случайным человеком, а с профессионалом высочайшей квалификации. Мы можем представить сравнительные диаграммы, на основании которых были сделаны эти выводы…

— Нам не нужны диаграммы. Нам нужно знать, кем был этот человек.

— «Спецом»! Теперь это совершенно очевидно.

— Я понимаю, что «спецом», но чьим спецом? Кто его навел на нас? Чей приказ он выполнял?

— Чтобы ответить на этот вопрос, имеющейся у нас информации недостаточно.

— Что вам нужно еще для того, чтобы ответить на этот вопрос?

— Время. И еще, пожалуй, труп.

— Труп?

— Да, тело потерпевшего.

— Оно давно захоронено.

— Значит, надо провести эксгумацию. Без осмотра трупа мы не сможем двинуться дальше.

— Что вам может дать мертвое тело? Ведь у вас уже есть фотографии живого человека, его описания и даже отпечатки его пальцев. Что вы можете увидеть сверх того, что уже увидели и запротоколировали патологоанатомы и следователи МВД?

— Ничего. Или очень многое. Вряд ли патологоанатомов и следователей интересовал потерпевший. Их в первую очередь беспокоили неизвестные преступники. И, значит, осмотр тела погибшего мог быть формальным. Грешащим пропущенными родинками, не описанными должным образом шрамами и другими незамеченными отличительными приметами. Которые мы постараемся обнаружить.

Кроме того, есть еще код ДНК, зубы и пломбы, химический состав волос, отображающий экологию места жительства данного индивидуума. Есть болезни внутренних органов, по поводу которых он, не исключено, обращался в медицинские учреждения, или с кем-то консультировался, или как-то лечился. Есть специфические, способные указать на род его деятельности мозоли и потертости, на которые проводившие вскрытие медики, уж конечно, не обратили внимания. Есть много такого, знать о чем не входит в обязанности районных патологоанатомов.

Нам нужен труп. И тогда, возможно, мы сможем сказать о нем больше, чем сейчас.

— Хорошо. Вы получите труп. И референт-телохранитель вызвал проштрафившихся мафиозников.

— Если у вас недостало ума доставить заказанного человека живым, принесите хотя бы его мертвое тело. Надеюсь, это вам по силам?

— Интересно, где мы его найдем?

— В морге. Или на кладбище, среди захороненных неопознанных тел.

— Зачем нам таскать из могил мертвяков?

— Затем, чтобы не лечь рядом с ними.

Камень был брошен. И по воде пошли круги. Тогда еще живому Шефу-куратору позвонил кладбищенский сторож. По одному из диспетчерских телефонов.

— Тут такое дело. Меня просили. Так вот, я, это, звоню.

— Кто звонит?

— Я. Ну, то есть сторож.

— Я понял. И все передам.

Диспетчер перезвонил другому диспетчеру. Тот еще одному. А тому, с произвольно выбранного телефона-автомата, Шеф.

— Мне сообщения были?

— Да. Звонил какой-то сторож.

— Сторож?

— Ага. Он так и сказал — «звонил сторож».

— Ну, значит, опять садовый домик обокрали. Спасибо. То есть очень жалко. Но вам спасибо.

Через час Шеф-куратор был на кладбище. Со скорбным выражением до неузнаваемости изменившегося лица и с цветами в руках.

— Ну и что?

— Вы, это, просили за могилой приглядеть. Так я позвонил.

— Спасибо, что приглядели, — поблагодарил Шеф-куратор сторожа в размере его полугодового оклада и двух литров водки.