Андрей Ильин - Игра на вылет [= Секретная операция]

Вот центральная улица, по которой пройдет президентский кортеж. Вот небольшой переулок и параллельная улица, на которых будут припаркованы машины заговорщиков. Так, смотрим. Переулок совпал. А вот параллельной улицы нет. Поехали дальше. Есть параллельная, есть переулок, но нет еще одного переулочка, откуда должен появиться один из исполнителей. Мимо. Теперь есть переулок, есть переулочек и параллельная улица имеется, но не совпадают масштабы. Сама центральная магистраль на несколько метров уже, а параллельная улица на полквартала дальше. Опять нестыковка.

Я ползал по картам, как муравей по бескрайнему лугу. Я сам себе не верил, что смогу в этих геометрических нагромождениях вертикальных и горизонтальных линий отыскать те единственные, совпадающие с шаблоном кальки. Но вот совместилась одна калька, потом вторая, третья. Четвертый город мне искать не надо было. Это был мой город!

Я узнал города и улицы, где преступники должны были поджидать Президента! Я нашел то, что найти было почти невозможно!

Но, узнав города, я узнал все же очень немного. Оставалось неясным самое главное — способ покушения: кто, откуда, как, каким оружием? По плацам, вычерчивая ломаные стрелки-путеуказатели, двигались машины, люди, но сами сценарии покушений отрабатывались где-то в другом месте. Здесь, под открытым небом, они только привязывались к масштабам местности. Вглядываясь в траектории перемещений, я даже не мог сказать, кто должен был исполнять Акцию, кто ее прикрывать, кто обеспечивать уход.

Для того чтобы узнать все, мне надо было проникнуть в самую сердцевину заговора. Вряд ли в одиночку, без соответствующей оперативной разработки, страховки, дополнительной информации, это было возможно.

Передо мной опять замаячил тупик. Словно ползущий в гору альпинист, я, с трудом взобравшись на вершину, вдруг убеждался, что это не вершина вовсе, а лишь очередная скала на пути к ней. И что основная работа, основной риск только впереди.

Я снова не знал, что делать дальше.

Проникнуть ползком на брюхе на тренировочную базу? Допустим, мне это даже удастся: я не подорвусь на сигнальной мине, не залечу под луч лазерного сторожа, не разбужу шумовой датчик и т. п. И что дальше? Как я умудрюсь просочиться в закрытые, с индивидуальным допуском помещения, где скорее всего и проводятся основные тренировки исполнителей? Прикинусь старушкой-уборщицей или половой тряпкой на лентяйке, которой она возит по полу?

Может, подорвать весь этот лагерь к чертовой матери вместе со всеми его «ЗИЛами», инструкторами и боевиками. Сровнять с землей — и дело с концом. И овцы, в смысле президенты, целы, и волки мертвы.

Хотя вряд ли. При таких масштабах заговора этот лагерь, я уверен, не последний. Наверняка где-нибудь в далекой провинциальной глуши законсервированы еще одна, две или три тренировочные базы с полным комплектом инструкторов, исполнителей и охраны. Ну, рванет этот лагерек? Так еще пыль не успеет осесть, как эстафетную палочку подготовки покушения примет лагерь-дубль, о котором, в отличие от этого, я ни сном ни духом не ведаю! Настороженные заговорщики вычислят и нейтрализуют меня много раньше, чем я успею подобраться к следующему объекту ближе чем на три пушечных выстрела. Нет, похоже, мне этот лагерек надо не рвать, а оберегать, холить и лелеять как последнюю возможность удерживать руку на пульсе событий.

Да, но так я могу оставаться в курсе событий до самого мгновения покушения и даже поприсутствовать на нем в качестве стороннего наблюдателя. Конечно, лестно получить контрамарку на подобное, даваемое один-единственный раз, представление, но как же в таком случае быть с приказом?

Нет, где-то, в какой-то момент я должен вклиниться в плавно текущий ход преступного лицедейства. Все-таки я не зевака-зритель. И мне в этой пьеске назначена вполне определенная роль. В зрительном зале мне не отсидеться.

Так когда же мне вступать в игру? Когда подавать свою реплику?

Подумаем еще раз. На территорию базы я проникнуть не могу. Взорвать лагерь не могу. Обратиться за помощью к властям не могу — пробовал уже, спасибо, хватит. Остается конторский телефон. Его мне дали на самый крайний случай, будем считать, что этот случай наступил.

Соблюдая правила конспирации, я перелетел в дальнюю, никак не завязанную в деле область и со случайного междугородного телефона-автомата набрал искомый номер.

Гудок, гудок, гудок… Четыре секунды — отбой. Выдержка полминуты. Повтор набора.