Андрей Ильин - Боец невидимого фронта

— Так они же не работают!

— Заработают. Отстегнешь фирмачам бабки, и сразу заработают. Одну мобилу оставишь себе. Вторую отдашь Червонцу.

— А ты, — ткнул в Червонца, — привезешь ее на хату. Сразу привезешь!..

Хрипатый позвонил вечером.

— Че, слышно? Мне классно слышно, как, блин, рядом! Мой номер запишите!

Хрипатый был в восторге — у него свой мобильник появился, совсем как у крутого.

— По делу базарь.

— А че, все как надо. Легавых на хатах не было. Слышь вы, если что, перезванивайте. Ага?

— Перезвоним.

Они перезвонили через полчаса. Что-то хотели его попросить. Набрали номер, услышали голос.

— Але. Я это. Блин, в сортире сижу. И вас слушаю.

Кайф, блин, полный!

Он продолжал радоваться своему приобретению.

— А ты где сидишь?

— Дома. А чего? Легавых не было. Чего очковать…

Ну баран!

— Немедленно снимайся с хаты и шуруй сюда, а не то…

Связь прервалась.

— Набери его еще раз. Ну че ты по кнопкам шаришь? Там автодозвон есть. Вон та кнопка, придурок! Да не та, а вон та…

Перехватил трубку и нажал кнопку автодозвона.

Но телефон молчал.

— Тогда кнопками набери.

— Да молчит. Все равно молчит. Он че, отключился, что ли?..

Хрипатый не отключался, но звонка не услышал. Не успел. Потому что в мгновенье, когда до трубки дошел сигнал вызова, в корпусе замкнулись два проводка и страшной силы взрыв сотряс типовую девятиэтажку. Вздрогнули плиты перекрытий, съехала с мест мебель, посыпались со стен полки. Из окна на седьмом этаже вырвался огненный вихрь, вылетели, рассыпаясь брызгами осколков, рамы, разметались по сторонам, повисли на деревьях обрывки штор, какие-то тлеющие тряпки и обгрызки полиэтиленовых мешков.

Хрипатый остался сидеть на унитазе. Вернее, на том, что осталось от унитаза. Осталось сидеть то, что осталось от Хрипатого. На фаянсовом остове унитаза сидела нижняя часть Хрипатого — сидели ноги со спущенными на колени штанами и часть туловища. Головы не было. Голова была разнесена взрывом на сотни мелких кусков.

Хрипатый умер. Умер в лучший момент своей жизни, когда, сидя дома, разговаривал по навороченному, доставшемуся ему бесплатно мобильнику.

Шифровка была лаконичной и категоричной. Впрочем, других шифровок не бывает.

«Снять пароль двадцать шестого в 17.21 с объекта „мост“, оставить метку двадцать седьмого в 10.17 утра на объекте „магазин-2“. Встретить курьера двадцать восьмого в 13.03 на объекте „стадион“. Подтвердить получение груза. Разрешаю использовать Курьера в открытом режиме, по своему усмотрению, вплоть до получения дальнейших указаний».

И все. Ни здрасьте, ни до свидания. Ни пожеланий успехов в труде и личной жизни.

Только текст и подпись — Двести пятый.

Впрочем, правильно, что не желает. Какая может быть у резидентов личная жизнь? Только по делу, когда нужно у кого-то что-то выведать или кого-то завербовать. А если по своей инициативе, то только не в ущерб делу, второпях, что называется, в полной выкладке и каске, чтобы как-нибудь ненароком себя не раскрыть. И если ты по легенде испытываешь с этим делом трудности, то и придется демонстративно испытывать, хотя не хочется испытывать.

И не дай тебе бог влюбиться всерьез? Куда ты потом свою возлюбленную денешь? Сегодня ты здесь, а завтра у черта на рогах, с приказом обрубить все хвосты. И что тогда со своей любовью делать?

Коллегам из внешней разведки проще, они оформляют жену радисткой, любовницу шифровалыцицей и живут в полное свое удовольствие, ночь шифруя, ночь передавая сообщение.

Но им позволительно, о внешней разведке все знают, а о внутренней не должен узнать никто. В том числе жены. В первую очередь жены! Которые по этой причине запрещены. Но, в компенсацию, если уж совсем невтерпеж, разрешены одноразовые утешительницы. К которым, за таким нехитрым в общем-то делом, приходится отправляться за тридевять земель, с соблюдением всех возможных правил конспирации. То есть лететь на самолете из Уссурийска в Псков, на пару часов, и через пару часов обратно, но уже под чужой фамилией, через Ханты-Мансийск.

Так что прав Двести пятый, что умолчал об успехах в личной жизни. Не может быть таковых успехов. Не до них…

Двадцать шестого в 17.11 Резидент был на подходах к объекту «мост». В 17.12 вошел в здание железнодорожного вокзала, пересек зал ожидания, подошел к кассе и купил билет в Ростов, В 17.19 вышел на платформу и пошел в сторону туалета, который был в конце платформы. В той же стороне, где располагался туалет, был объект «мост». Был пешеходный, через железнодорожные пути, мост. В 17.21 Резидент поднял глаза вверх. По мосту быстро шел молодой парень в синих джинсах и темной рубашке, в левой руке у него был полиэтиленовый пакет с надписью: «Московский ГУМ».