Андрей Ильин - Боец невидимого фронта

— Что у тебя?

— Операция прошла успешно.

— Слышал.

Восьмой тоже смотрел телевизор и слушал радио.

— Как он это перенес?

— Как обычно. Вначале запил, потом собрал консилиум врачей и теперь лечится.

— Вы с ним разговаривали?

— Еще нет. Думаю, надо выждать день-другой, чтобы он дошел до нужной кондиции.

— А если он упрется?

— Рванем еще раз.

— Сколько зарядов осталось?

— Шесть. Через восемь, одиннадцать и шестнадцать километров от прежних закладок. Мы сможем подорвать их в любое время, разом или по одному сигналом со спутника.

После этого, я думаю, он капитулирует. Или разорится окончательно. С ремонтом он, конечно, справится, но иметь с ним дело никто не захочет. Срывов поставок не любят. А взрывов тем более.

Вряд ли он захочет терять все, и примет наши условия. Иметь сорок девять процентов лучше, чем не иметь ничего. Кроме того, мы гарантируем ему нашу «крышу».

— А если он начнет искать защиты у приятелей?

— Возможно. Но вряд ли ему кто-нибудь поможет. Приятели напуганы не меньше его. На чем и строился расчет.

Вначале был убит один из них, убит не нами, но они считают, что нами. Мы убедили их в этом.

Девятый загнул палец.

— Это — раз.

Потом был наезд на главу консорциума «Сибнефтепродукт». Причем не здесь, а во Франции, благодаря чему мы имели возможность продемонстрировать силу. Все смогли наглядно убедиться в наших возможностях и осознать, что за границей от нас не спрятаться. Конечно, они не узнали все, например, не узнали об убийстве жены главы консорциума «Сибнефтепродукт»; но узнали главное — методы нашей работы.

— Восприняли?

— Еще бы! Материал был подан очень убедительно, на двух уровнях — логическом и эмоциональном. Мы привлекли к работе психологов, которые отредактировали текст с целью усиления воздействия на подсознание. Их убедили и напугали. Они не видят смысла ввязываться в драку и боятся этого.

Это два.

Загнул второй палец.

— Три. Во время разговора был обозначен объект следующего «наезда». И менее чем через сутки, то есть по горячим следам, пока они еще находились под впечатлением встречи, «наезд» состоялся.

Этот прием тоже предложили психологи.

После этого мы разослали присутствовавшим на встрече ее стенограмму. Где отчеркнули все негативные высказывания в наш адрес. Это должно их впечатлить. Особенно тех, кому эти высказывания принадлежали.

При недостаточности реакций мы кого-нибудь из них накажем.

Это — четыре.

И, наконец, самое главное — мы убедились, что серьезной опасности фигуранты не представляют. Их возможности довольно ограничены. Они сами их озвучили. Есть несколько работающих на них людей в Генеральной прокуратуре и МВД и пара группировок чеченских и таджикских боевиков, привлекаемых по мере надобности. Но это все не очень серьезно.

Из всего того, что было предложено, есть только два потенциально опасных, о которых мы не подумали хода. Но теперь мы о них знаем, и, значит, все будет в порядке.

— Сработал Ястреб?

— Очень хорошо сработал. По сценарию, слово в слово. Так расчувствовался, что даже слезу пустил.

— Не хочет на нары?

— Не хочет. Тем более что мы ему объяснили про то, как там любят новых русских. И куда.

— Вы прикормите его. Покорность должна вознаграждаться.

— Обязательно. Думаем слить ему кредит Сибирского банка. Вернее, не ему, а уже нам. Мы ведь теперь компаньоны.

— Пятьдесят один процент?

— Пятьдесят один с копейками. Пока.

— Молодцы. И вы, и Ястреб…

Под оперативным псевдонимом Ястреб проходил глава консорциума «Сибнефтепродукт». Тот, которого заставили убить свою жену. И, шантажируя этим, приказали собрать у себя на даче будущих потенциальных «клиентов», чтобы понять их настроения, чтобы запугать их и узнать, на что они способны.

Комбинация удалась.

— Смотри аккуратней, не зарывайся. Нам теперь спотыкаться нельзя.

— Так точно, я же понимаю…

— Но и не тяни. Нам этот трубопровод во как нужен, — резанул себя поперек шеи-Восьмой. Но тут же спохватился, вспомнив, где находится.

— Ну все, бывай…

Подошла электричка.

Девятый зашел в вагон. Восьмой, слившись с толпой, спустился с платформы. Один поехал «домой», другой на доклад начальству. — Хорошие известия лучше докладывать лично самому…

В начале девяностых армия переживала не лучшие свои времена. Даже в сравнении с сорок первым годом. Там хоть война была, а здесь непонятно что. Здесь — мир, наносящий урон больше, чем третья мировая.