Андрей Ильин - Тень Конторы

Главарь с любопытством смотрел на смятый тисками, брызжущий кровью палец и на корчившегося от боли пленника.

— Ну?! — нетерпеливо поторопил он.

Резидент кричал!..

— Ну-у! Говори!

Вновь потянул рычаг винта вниз. Медленно, медленно, преодолевая сопротивление плоти, сжимались тиски, сминая кожу и мышцы. От давления с боков задрался и стал отходить от мяса ноготь.

— М-м-м!..

Терпеть эту адскую, запредельную боль было невозможно.

Как их учили противостоять физическому допросу?.. Учили, когда нет сил терпеть, уже не терпеть, а, напротив, усиливать боль…

Лучше так, чем не выдержать и заговорить!..

Сейчас тиски сомнут мышцы, врежутся с двух сторон в кость и, медленно сближаясь, начнут ее разламывать, дробить на мелкие кусочки! И станет больно, больнее, чем теперь! Гораздо больнее! Невероятно больно!!

Он представил, почти почувствовал эту скорую, неизбежную, жуткую боль. Представил во всех подробностях, содрогаясь от ужаса и еще больше пугая себя. Увидел веером полезшие из пальца обломки кости и… И защищаясь от этой скорой, адской боли и от той, которую не надо было представлять, которая уже была, — потерял сознание.

Все! Чернота! Почти смерть. Где уже не больно!..

— Тьфу! — недовольно сплюнул командир. — Мозгляк! На самом интересном месте!..

Пленнику выдернули палец из тисков и привели в чувство, обрушив на него два ведра холодной воды и дав несколько звонких оплеух. Он заворочался. И застонал.

Палец был цел. Был без ногтя, в крови и лохмотьях лопнувшей кожи, но кость была цела! Правда, надолго ли?..

Палач с интересом смотрел на жертву. На то, как она приходит в себя, как испуганно, с животным ужасом в глазах, смотрит на своего истязателя.

Он почему-то думал, что тот окажется крепче…

— Ну что, продолжим? — ласково спросил он. Пленник лихорадочно замотал головой.

— Так как звали твоего папашу?

— Мах…

Палач рванул руку пленника к себе и ткнул ее в тиски. Тем же самым, недодавленным пальцем! Тем же самым!!

Эту боль представлять было не надо. Эту боль организм помнил и трепетал перед ней! Сердце заколотилось в ребра с частотой двести ударов в минуту. Лицо густо оросил холодный пот.

Он был Резидентом, но был просто человеком, которому дробили пальцы!..

— Не надо! — попросил пленник. Уже не в роли, уже сам по себе, оттягивая скорую и неизбежную боль еще хотя бы на несколько секунд.

— Что не надо? — участливо спросил главарь. — Крутить не надо? И я говорю — не надо. Врать!

И сделал сразу два оборота.

Пленник взвыл! По-настоящему, натурально, потому что, когда тебя терзают по уже истерзанной плоти, больно вдвойне. В глазах у него помутилось, но сознания он не потерял. Не потерял!..

— Нет, не Махмудович! — крикнул он. — Сергеевич.

Это можно было сказать, это сказать не страшно!.. Винт крутнулся в обратную сторону. Это была передышка. Хоть такая, хоть такой ценой…

— Молодец! — похвалил его командир. — Сразу бы так. Это ты убил наших людей? Таких ребят положил!

Хотя ему не было жалко никаких ребят. Плевать ему было на покойников! Просто нужно было находить контакт с допрашиваемым, смягчая и оправдывая свою жестокость.

— Нет, это не я, — крикнул пленник. — Это — он! Он мне приказал!

И показал на «рабочего».

— Я?! — ахнул «рабочий». — Я кого?.. Я — никого! Я за бутылку ему помогал!..

— Кто из вас главный? — рявкнул главарь.

— Он! — указал на «рабочего» Резидент.

— Он! — показал на него «рабочий».

И оба обалдело уставились друг на друга.

Вот так! Пусть теперь соображают, кто главнее.

Чем больше будет путаницы, тем лучше. Тем позже они продолжат свое дело.

— Ну вы падлы!.. — искренне удивился главарь.

— Это он нанял меня и сказал, чтобы я им командовал! — быстро, не давая раскрыть рот «рабочему», проговорил Резидент. — Он следил за вашими людьми и меня заставил, пригрозив, что, если я откажусь, он меня убьет!

— Я?! — совсем растерялся «рабочий», бывший на самом деле бомжом. И у него мелко-мелко задрожал подбородок.

— Не верьте ему, не верьте. Он страшный человек! — кричал «расколовшийся» Резидент.

«Страшный человек» хлюпал носом и моргал глазками, собираясь заплакать, как обиженный ребенок.

Все слегка растерялись. Оба пленника не выглядели суперменами, оба пленника выглядели одинаково — одинаково жалко, оба напоминали опустившихся бродяг.

Ну и что, в чью пользу разрешится ваш выбор?..

Главарь кинул быстрый, недоуменный взгляд куда-то вверх. Туда, где за вентиляционной решеткой была спрятана видеокамера.