Андрей Дышев - Одноклассники

Ирина вдруг вспомнила фотографию Веры, которая пришла по факсу. Эта мысль ворвалась в ее сознание подобно вспышке молнии, и Ирине показалось, что у нее на мгновение замерло сердце… Господи, конечно же, это она! Вера, сестра Курги! Выходит, эти остолопы не смогли ее догнать?! Это катастрофа!

Ирина мельком взглянула на Кирилла. Так вот он, «отмороженный чеченец», который помог Вере бежать из подвала! М-да, Вацура, конечно, калач тертый, но сейчас он не опасен, никаким оружием против Ирины он уже не располагает. Зубы обломает, но ничего не докажет! Кишка у него тонка! То, что Курга писал «признание» под диктовку Ирины, никто не видел, никто не докажет, подкопаться здесь не к чему. Значит, Земцова и Вешнего можно «списать» вполне законно. Что еще? По ее приказу взяли девчонку в заложницы? Ну и ладно! Не убили же! А средства вполне оправдали цель: поймали сообщницу террориста, изъяли у нее деньги, которые Курга шантажом и угрозами требовал у мужа Людмилы… Фотографировали ее на полароидные карточки? Ну и что? Ребята всего лишь зафиксировали момент задержания. (Лишь бы эти дебилы ее там не изнасиловали, иначе пойдет встречный иск!) А то, что Ирина получила фотографию по факсу, тоже никто не видел, а сами файлы давно стерты с винчестера, никакой компьютерный гений не восстановит.

Ирина еще раз взглянула на Веру… Анфас. Профиль. Высокий лоб, чуть вздернутый нос. Подвижные, хчетко очерченные губы, великолепная фигура. Рыжая как огонь… Конечно, это Вера, девушка со снимка! Можно отбросить последние сомнения!

И что же? Общая картина становится простой и ясной. Покончивший самоубийством Курга – убийца Земцова и Вешнего. Сопливая Люда – убийца Пирогова. Вера – сообщница брата, его личный «курьер». Вацура – любовник и подельник Веры, убийца двух честных телохранителей. А она, Ирина Юрьевна, мужественная женщина, не потерявшая самообладания в критической обстановке, которая с риском для собственной жизни и ценой жизни двух своих сотрудников смогла перехватить и сохранить деньги заложницы.

Да за такие подвиги она должна награду МВД получить! Медаль «За охрану общественного порядка». А вот Вацуре вместе с Верой придется за свои поступки отвечать перед судом. Он помог преступнице сбежать да еще двоих честных парней замочил… Или одного? Что-то он там про медведя лепетал… Будем считать, что двоих.

Ирина глубоко, с облегчением вздохнула, улыбнулась своим мыслям и вынула сигарету… Теперь можно расслабиться. Можно сесть в кресло и ждать прихода милиции. Хорошо бы и выпить. Если, конечно, Белкин не осушил все запасы.

Кирилл сел на край дивана, чтобы не мешать лежащей Люде.

– И о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил он Ирину.

– А я уже передумала, – ответила Ирина с легкомысленной улыбкой. – Мне не о чем с тобой говорить. Десять лет, которые я провела с тобой в школе, исчерпали все возможные темы… Я бы хотела получше узнать твою спутницу. Ты нам ее даже не представил… Что-то я запамятовала, как ее зовут?

Взгляд Кирилла застыл на лице Ирины. «Ага, есть попадание! – с удовольствием отметила она. – Посылаю второй снаряд».

– Знаете, девушка, – обратилась она к Вере. – Вы так похожи на нашего несчастного террориста! Просто копия! Я как увидела вас первый раз, так сразу начала голову ломать, на кого же вы похожи. А сейчас вдруг поняла.

Нет, на Веру эти слова не произвели большого впечатления. Девушка как ни в чем не бывало продолжала сидеть в кресле, спокойно опустив руки на подлокотники. Взгляд гордый и независимый. Статуя богини – ни больше, ни меньше. А вот Белкин шею вывернул, с удивлением рассматривая Веру.

– У тебя прекрасная зрительная память, – похвалил Кирилл. – Наверное, стоит тебе один раз посмотреть на фотографию человека, и ты сможешь опознать его среди нас.

– Не знаю, как насчет фотографий, – скромно улыбнулась Ирина, – но брата и сестру я запросто вычислю! Здесь меня на мякине не проведешь.

– А на события у тебя хорошая память? – с явным желанием поймать на крючок спросил Белкин.

– На события вообще великолепная! Я никогда ничего не забываю.

– Особенно школьные обиды, правда? – на что-то намекнул Белкин.

– Школьные обиды? – переспросила Ирина и, часто заморгав, обратила взор к потолку. – Нет, обиды как раз я забыла. Разве на наших милых учителей можно обижаться?

– Да я не про учителей, – многозначительно произнес Белкин и вновь принялся шурудить кочергой в углях. – А ты не забыла, как на выпускном вечере мы с тобой вдвоем сидели в пустом классе и по очереди пили водку из граненого стакана?