Андрей Дышев - Одноклассники

Он вылил водку себе в рот.

– А что, вы давно знакомы с Верой? – спросила Ирина.

– Давно, – признался парень. – Уже три года… Вы знаете, судьба так коварно нас разлучила… Э-э-э, да что там говорить! Да, Верунчик? Теперь мы никогда не расстанемся!

– Да, – покачала головой Ирина, глядя на донышко своего стаканчика. – Это, конечно, очень радостное событие… А вас, простите, как зовут?

– Евгений… Да можно просто Женька! – великодушно разрешил парень.

– А вам не кажется, Женька, – произнесла Ирина, – что Верочка от радости дара речи лишилась?

– Это ничего! – с оптимизмом сказал Женька и встряхнул девушку. – После того, что мы пережили, нам уже ничего не страшно. Да, Верунчик?

Верунчик молчала и, повернув голову, смотрела на Кирилла. А он оценивающе смотрел на парня.

– Так это и есть…

– Да, – ответила Вера, не позволив ему задать вопрос до конца.

«Ну скажи! – мысленно умоляла она Кирилла. – Скажи: останься! Всего одно слово – и этот Женя уйдет отсюда немедленно… Пожалуйста, умоляю, скажи!»

Но тут между ней и Кириллом встал Вешний. Поднимая над головой стаканчик, он предложил тост за то, чтобы отныне встречаться ежегодно, но только в бронежилетах. Потом Кирилла еще дальше оттеснил Белкин. Он пробивался в середину круга, чтобы его все услышали:

– Эх, братцы! А помните, как мы…

Но рев, несущийся из старого магнитофона, заглушил его слова. Напрягая голосовые связки, Вешний произносил последние слова своего тоста. Два больших специалиста – Анатоль и Женя, – десятый раз чокаясь и перекрикивая друг друга, спорили на темы любви и верности. Ирина убеждала Веру в том, как важно для молодой женщины принимать только хорошо взвешенные и продуманные решения. Только Люда и Кирилл не нашли, чем заняться, и молча сидели на скамейке.

Прошел час. Магнитофон слабел, музыка становилась тише, и можно было разговаривать, не повышая голоса. Но по привычке все продолжали кричать, о чем-то споря, что-то обсуждая и вспоминая. Может, потому никто сразу не обратил внимания на рослого человека в легкой куртке и кепке, который подошел к беседке в сопровождении двух вооруженных омоновцев.

Когда стало совсем тихо и можно было услышать, как кто-то в темноте шуршит фольгой от пачки сигарет, незнакомец представился:

– Я следователь по особо важным делам Новиков. Прошу всех зайти в дом.

Эйфория закончилась. Реальность, от которой постаревший класс стремительно уносил ноги, неожиданно встала на их пути.

– А можно узнать, в связи с чем мы должны зайти в дом? – певуче растягивая слова, спросила Ирина. Она была пьяна и потому очень не хотела возвращаться в душный, до чертиков надоевший дом.

– Можно, – спокойно ответил следователь. – Полчаса назад выстрелом из пистолета был убит старший оперуполномоченный Земцов. Очень сожалею, но вы все попадаете под подозрение.

Группа, уставшая от беспрерывного шока, почти с безразличием отнеслась к этой новости, как если бы следователь объявил об убийстве какого-то террориста в какой-то далекой стране. Кирилл при этих словах машинально опустил руку на затвор ружья, которое лежало рядом на скамейке. Вера подумала, что сама судьба не хочет разлучать ее с Кириллом: начнутся расследование, допросы, и никого за пределы охотничьего приюта не выпустят. Люда то ли тягостно, то ли с облегчением вздохнула. Вешний почему-то огляделся, словно хотел лично увидеть труп Земцова. Ирина схватилась за голову, села на скамейку и твердо сказала:

– Все. Я больше не могу. Еще раз этого я не переживу…

А Белкин вообще запутался в пространстве и времени:

– Что значит полчаса назад? – удивленно произнес он. – Ведь уже три дня прошло, как его прибили… Тьфу, черт! Братцы, кажется, у меня крыша поехала!

Новиков занял торцевую комнату на втором этаже, куда начал вызывать на допрос. Он был спокоен и вежлив, и вопросы его были просты и конкретны. По этим вопросам можно было сделать вывод, что Земцова убили из пистолета Макарова, что пуля снесла ему половину черепа, что пистолета на месте преступления не оказалось, что убийство произошло в самый разгар веселья в беседке.

Ирина вызвалась на допрос первой – она собиралась немедленно ехать домой, утром ей нужно было быть у себя в офисе. Когда Новиков спросил ее, отлучалась ли она куда-нибудь от беседки, Ирина подтвердила и объяснила это тем, что выпила слишком много чая, а потом еще и водки, и терпеть не было уже никаких сил. Следователь слушал ее, кивал и курил, выдувая дым на стол. Потом он взял с нее подписку о невыезде и отпустил.