Сергей Алтынов - Победить любой ценой

В батальон, которым командовал Чабан, прибыл генерал-штабист. Долго и нудно объяснял политику партии и руководства страны. Чабан и другие офицеры битых полтора часа треп этот слушали, а когда генерал наконец закончил, майор Сергеев произнес следующую фразу:

– Воздушно-десантные войска плюс Военно-транспортная авиация равняется Советская власть в Закавказье.

– А также в Прибалтике, – поддержал Чабана другой офицер.

Второму остряку ничего не было, а на Чабана генерал вызверился. И ладно бы только словами. В штаб бумагу соответствующую накатал. Взысканий-наказаний Чабану не было, но в майорах застрял он навечно.

Как ни старались Чабан и ему подобные майоры-капитаны-подполковники сохранить державу, все прахом пошло. Правители кремлевские одним росчерком пера страну уничтожили. СССР распался, и по армии, частям ВДВ был нанесен жестокий, незаслуженный удар. Дивизии ВДВ, дислоцированные в бывших союзных республиках, или остались там, или были переведены в другие области. За границей России оказалось целых пять десантных дивизий. Приезжали офицеры в Россию, на родину, а там ждало их разбитое корыто. Оставлены благоустроенные военные городки, учебные базы, техника. На новых местах все приходилось начинать с нуля… Денежное довольствие в те годы выплачивалось раз в четыре месяца. Многие писали рапорта, всеми правдами-неправдами стремились покинуть войска. Чабан держался. Даже разговаривать на эту тему не любил.

– Не Кремлю я присягал. Не Ельцину, не Горбачеву… Людям, что за нашими спинами, им я присягу давал, – так говорил Чабан, прекращая любые споры.

И в самом деле. Спасенных людских жизней было за Чабаном немало. В том же Карабахе. Целые караваны беженцев сопровождали десантники из Армении в Азербайджан и наоборот. Женщины, дети, старики… А по кустам особи мужского пола с автоматами, пулеметами. Так и ждут, чтобы караван тот изрешетить, испепелить, ни одного ребенка, ни одной старухи в живых не оставить. Но между беженцами и бандитами стоял живой «щит» – бойцы ВДВ. Стоял не на жизнь, а на смерть.

Раз уж пришлось вытащить из родного угла отошедшего от боев пятидесятилетнего дяденьку, без пяти минут дедушку, то, стало быть, и спецназу без Чабана туго. Вспомнил я и про топор, и про другие науки Якова Максимовича. Посмотрел на понурого военврача. Спецназовец ВДВ действует исходя из реально сложившихся обстоятельств. Эту истину Чабан вбил нам крепко. Пересилил обстоятельства, поставил себе на пользу – считай, победил.

– Эй! – окликнул я военврача.

Тот молча повернул ко мне голову. План дальнейших действий складывался в моей голове уже сам собой.

– Из-за тебя, придурка, здесь паримся! – зло сказал я военврачу. – Что молчишь?

Тот и в самом деле молчал, непонимающе глядя на меня. Кентавр тоже молчал, вмешиваться не торопился. Я поднялся со своего места, вплотную подошел к военврачу и неожиданно ударил его по скуле. Начальник госпиталя оказался на полу.

– Козел, – громко произнес я, отметив, что наверху послышалось шевеление. Охрана явно следила за всем происходящим в нашей компании.

Врач закашлялся, попытался подняться, но я ударил его второй раз. Уже не так сильно.

– Если нас теперь всех по твоей милости завалят? – гневно продолжил я, подняв начальника госпиталя за воротник.

– Простите, мужики, – только и произнес он.

Охрана явно наблюдала за нами, но вмешиваться не торопилась. Если я просто его отдубасю, охранник, пожалуй, и бровью не поведет. А если убью? Охраннику-то что… Нет, тут надо сделать так, чтобы охранник не мог не спуститься к нам. И завлечь его можно было только одним способом.

– Что это у тебя? – спросил я, не понижая голоса и выхватывая у военврача заветную пачку сигарет. – Ну-ка, ну-ка… Надо же, ты смотри! – аж присвистнул я, отыскав глазок видеокамеры. – Это что же получается? – кивнул я Кентавру, который тут же подскочил к нам.

– Это же видеокамера! – «догадался» тот. – Этот козел, выходит, все здесь кому-то передает. Не отходя от кассы… Эй, цыр! – подняв голову, Кентавр зычно окликнул нашего стража.

– Ну чего? – откликнулся тот сверху.

– Видеокамеру портативную не изъяли у этого. Почему?

Расчет наш был точен. Сразу охранник докладывать не побежит. Его упущение. Все изъял, сигареты оставил, сжалился. Точнее, не сжалился, а просто значения не придал. Теперь у него была возможность самостоятельно изъять то, чего не заметил.