Альберт Байкалов - Конец света отменяется

– Слушай, ты, – Бамат поднял выпрямленную ладонь на уровень лица, бросил по сторонам настороженный взгляд и двинулся в сторону Вероны, – я тебя на руках не понесу. Делай, что говорят!

Верона втянула голову в плечи и медленно направилась в сторону леса. Чеченец обогнал ее и шел немного впереди. Глядя себе под ноги, Верона увидела камень. Потом еще один. Небольшие, размером с кулак, они валялись повсюду. Она пригляделась и поняла, что все эти гранитные обломки имеют одинаковую геометрическую форму. До нее дошло, что это брусчатка с дороги. Возможно, много лет назад, когда строили дороги, здесь был своеобразный склад. Ей пришла в голову дерзкая мысль схватить один из этих камней, наброситься сзади на Бамата и ударить по затылку. Потом бежать. Можно на машине добраться до Берлина, там найти российское посольство. Ее уже не пугала тюрьма. Это еще где-то далеко. А убить ее хотят прямо сейчас. Она сделала шаг в сторону и взяла очередной булыжник. Бамат обернулся. Увидев, как она поднимает с земли камень, он усмехнулся:

– Неужели Парада не заслужил легкой смерти?

Она поняла, что ошиблась, и разжала пальцы.

Избитый до неузнаваемости Парада лежал на спине, обхватив у головы ствол небольшого дерева. Подойдя ближе, Верона поняла, что руки сутенера скованы наручниками. Переносица до неузнаваемости распухла, а левый глаз почти закрылся.

– Возьми, – Бамат протянул ей пистолет.

Она медленно взяла его.

Чеченец отряхнул руки и вынул из кармана сотовый телефон. Включив его, направил видеокамеру на нее, потом на Параду и обратно:

– Можешь свести с этим ублюдком счеты.

– Я не могу, – Верона покачала головой.

– Верона! Ве… Я… Не надо… Милая… Хорошая. Я ведь к тебе хорошо относился.

– Стреляй! – поторопил Бамат.

– Сам, – она протянула пистолет обратно.

– У тебя нет выбора, – процедил сквозь зубы чеченец. – Делай, как сказал!

– У меня сын в России! – почти выкрикнул Парада.

У Вероны подступил к горлу ком. Она понимала, что все равно придется выполнить требование бандита, но не могла поднять ставший неимоверно тяжелым пистолет. С другой стороны, надо было кончать. Тем более, оттягивая конец, она лишь продлевает мучения.

– Скажи, ты правда Катю убил?

– Ты же видела, – всхлипывая, при этом втягивая маленькими порциями воздух, словно он был горячим, просипел Парада, не понимая, почему его бывшая рабыня в такой момент интересуется убитой проституткой.

– Сволочь, мразь, ублюдок! – нажимая при каждом слове на курок, она стала подходить к сутенеру все ближе и ближе.

Парада вздрагивал. При этом ножки, обутые в кроссовки, подпрыгивали над землей. Она уже стояла над ним, продолжая давить на спусковой крючок, не понимая, что пистолет не стреляет. Затворная рама, последний раз отлетев назад, замерла.

– Все, дай, – раздался над самым ухом голос Бамата.

Она разжала пальцы.

– Молодец, – похвалил он ее. – Все как надо сделала.

Он обошел дерево. Спрятал пистолет под куртку, достал из кармана миниатюрный ключик, расстегнул наручники и, не говоря ни слова, направился к дороге.

Верона стояла, не смея оторвать взгляда от лица убитого ею человека. Всего минуту назад он был жив. Теперь находится за последней и самой страшной чертой. Нос заострился, кожа стала неестественно воскового цвета. Вообще, он словно сделался меньше. С каждой секундой Верона все больше осознавала, что ей пришлось сотворить собственными руками. Она вдруг поняла: даже тюрьма не освободит ее от этого груза.

– Пойдем, – Бамат вернулся, взял ее под руку и увлек следом.

С необычайной легкостью Туман кружил в заполненной темнотой бездне. Он видел свет, но не глазами, а странным непонятным чувством, распространившимся по всему телу, которое теперь больше походило на облако легкого газа. Его мотало в пустоте неведомыми силами мысли. Было необычайно спокойно, но только до тех пор, пока мрак не стал разрываться на куски. Они напоминали большие черные хлопья сажи. Сквозь эти разрывы, вместе со светом, стал прорываться странный ноющий звук. Он с каждой секундой становился сильнее, пока не заполнил до краев, превратившись в боль. Наконец Туман ощутил руки и ноги. Понял, что лежит на правом боку, и сразу все вспомнил. Бандиты привезли его на «Ниве» в лес, избили и стали допрашивать. Вопросы задавал Гойбетир. Он периодически отвлекался для того, чтобы ответить по радио. Благодаря этому Туман узнал его позывной. В эфире его называли Худой. Небольшую портативную станцию чеченец держал в руке. Постепенно Туман понял: Худой говорит с человеком, который остался руководить действиями бандитов у тайника. Он даже узнал его имя – Джохар. Вскоре настроение Худого резко испортилось. Бандит долго повторял в станцию одно и то же слово. Туман не мог его перевести, но догадался, что это позывной Джохара. Потом, отчаявшись услышать ответ, Худой вернулся к машине и снова стал допрашивать. Его интересовало, на какой срок приехали спецназовцы в Чечню, кто главный и как выглядит, на чем будут уезжать из Курчалоя. Туман валял дурака. Пытался врать. Но чеченец сразу выводил его на чистую воду. Делал он это просто. О их приезде ему было кое-что известно. Он знал имена и фамилии офицеров-чеченцев, их родственников, время прилета в Грозный, задачу у ручья и численность группы. Чередуя интересующие его вопросы с теми, на которые мог ответить сам, он быстро определял, насколько откровенен Туман. Такой способ проверки достоверности информации был хорошо известен спецназовцам. Его использовали психологи.