Альберт Байкалов - Очень сложная задача

– В Эшоми, – Джабраилов с опаской посмотрел в сторону входа, за которым маячил Дрон.

Заметив это, Хава его успокоил:

– Он не слышит. Сам с кем-то разговаривает.

Снаружи, под небольшим навесом, горел костер. Оттуда доносился шум, не позволяющий слышать разговор в шалаше.

– Там передать эти деньги Аслану Сосланбекову. Он должен был ждать в здании с вывеской «Элиас».

– Это что, гостиница?

– Вроде того, – подтвердил Джабраилов. – После этого мы на его машине выезжали в порт Дуало. Дальше не знаю.

– Я знаю, – поворочавшись, зло заговорил Хава. – Нет сейчас уже никакого Аслана. Мы все делали одно дело, как слепые котята. Нас одновременно подставил один человек. Я знаю кто…

Дождь перестал. Постепенно шум снаружи стих. Он сменился пением цикад и хором множества лягушек. Ухали и кричали на разные голоса ночные птицы.

– Хава, – едва слышно позвал Вахид. Дождавшись, когда тот придвинется к нему, он нагнулся к уху: – Я разгреб подстилку и нащупал край острого камня. Может, рискнем?

– Спрашиваешь!

Джабраилов улегся таким образом, что стянутые веревкой запястья оказались как раз прижатыми к острой кромке заранее врытого в землю обломка скальной породы. Разведчикам пришлось изрядно потрудиться подобно их древним предкам, придавая камню соответствующую форму. Через некоторое время, ерзая по нему веревкой, он почувствовал, как она резко ослабла. Сердце заколотилось так, словно он убегал по-настоящему.

– Свободен, – толкнул он в бок Собралиева, растирая затекшие запястья. – Перевернись на бок.

Развязав узел, они притихли, стараясь понять, что происходит снаружи.

– Надо освободить остальных, – наконец прошептал Собралиев.

– Нет, – Вахид выразительно замотал головой. – Нам тогда не уйти далеко. Во-первых, в любой момент сюда могут заглянуть. Мы далеко от входа, и то, что нас нет, не бросается в глаза. Во-вторых, трое создают больше шума, чем двое, да и, потеряв всех, они до упора будут искать…

– Хорошо, – согласился с его доводами Собралиев и, перегнувшись через спящего адвоката, попытался разглядеть, что происходит снаружи. Лицом ко входу сидел человек. В это время заворочался Гладышкин. Чмокнув губами, он перевернулся на другой бок и, вскрикнув, по-видимому, от боли в суставах, сел.

– Чего там у вас? – раздался недовольный голос снаружи.

– У меня начнется гангрена, – заскулил адвокат. – Я совсем не чувствую рук.

– Начнется, сдохнешь, – «успокоил» голос. – Нам меньше возиться.

Вахид стал осторожно разбирать стенку шалаша. Скоро снаружи потянуло свежестью. По миллиметру сдвигая в стороны листья, он, наконец, устроил проход, в который мог свободно пролезть человек.

– Медленно, не торопясь, ползи прямо…

– Вы уходите? – громом среди ясного неба раздался голос Гладышкина, который умудрился в темноте разглядеть просвет.

– Тише, сука! – цыкнул на него Вахид.

– Я с вами, – не унимался тот. – Мне в России крышка.

Догадавшись, что просто так от этого слизняка не отвяжешься, Вахид осторожно подобрался к нему:

– Ляг на живот.

Решив, что ему собираются освободить руки, тот подчинился.

– Ты что, с собой его тащить собрался? – удивился Хава. – Да я лучше…

Хруст шейных позвонков и выразительный кашель Джабраилова ясно дал ему понять, что тот попросту свернул Гладышкину шею. Шумно выпустив воздух, адвокат дернул ногами и затих.

– Вам что, не спится? – раздался с улицы голос Дорофеева.

– Надо ползти к лодкам, – выждав некоторое время, прошептал Джабраилов. – Знаешь, куда?

– Нет, – ответил Хава.

– Тогда давай следом.

Снаружи было относительно шумно. Джунгли жили своей ночной жизнью. Возможно, она была в эту пору даже активней, чем в светлое время суток. По крайней мере, Собралиев днем не обращал внимания на стуки, крики, звон цикад и множество других звуков, издаваемых ползающими, прыгающими и бегающими обитателями джунглей. Немудрено: темнота – хороший помощник хищникам для охоты. Им легче подобраться к добыче, которая в это время суток чувствует себя в большей безопасности, выбираясь после дневной отсидки в норах, дуплах и других укромных местах.

Оказавшись снаружи, Собралиев подумал, что, говори они вполголоса внутри шалаша, их бы все равно никто не услышал.

По воде далеко распространяется звук, а с другого берега хорошо виден даже слабый источник света, поэтому в целях маскировки лагерь располагался на приличном расстоянии от реки.