Альберт Байкалов - Шахидки по вызову

С первых же минут ходьбы он понял, что ему придется туго. Со стороны казалось, будто бандиты идут не спеша. Однако первое впечатление было обманчивым. Уже скоро он почувствовал одышку, а еще через километр начал отставать.

Он шел в середине колонны из четырех человек. На всех были надеты рюкзаки. Косте дали какой-то мешок. Он был не особо тяжелый, но в отличие от ноши бандитов неудобен для переноски. То и дело перекладывая его с одного плеча на другое, Костя старался не подавать виду, что ему тяжело. Отойдя на почтительное расстояние от места остановки, устроили привал. Рацион боевиков не удивил Костю. Из его мешка достали сникерсы, вручив каждому по одному, и по пачке галет из армейского сухпайка.

– Где взяли? – осторожно поинтересовался Костя у Канташа, ожидая услышать рассказ о продажных тыловиках.

– Гуманитарная помощь, – на полном серьезе ответил тот. – Тушенку и консервы тоже привозят, но ее тяжело носить с собой. Мы меняем ее в селах на деньги.

– А кто вам все это присылает? – удивился он.

– Мы все лето в Грозном жили, – не оборачиваясь, пояснил сидящий к нему спиной бандит. – Легально. Я вообще днем таксистом работал.

– Ну вы даете! – Черепанов даже перестал жевать. – Почему сейчас уходите?

– Мы не уходим. – Канташ покончил со своим обедом и теперь вступил в разговор. – Меняем место дислокации.

– Нам далеко идти?

– Не близко. – Он поднялся и закинул автомат за спину. – Заканчивайте.

Шли весь остаток дня и вечер. Лес сменился кустарником, потом горными лугами. Уже в сумерках Черепанов разглядел очертания домов. Аул казался продолжением россыпи огромных валунов. Он словно приземлился здесь подобно терпящему бедствие самолету, до полной остановки растеряв половину своих частей. В нескольких окнах было заметно бледное свечение. Из дворов доносился редкий лай собак.

Костя знал: несмотря на обманчивую близость селения, до него еще около часа ходьбы. Расстояние скрадывал спуск и подъем, а звуки – чистый воздух, скалы и тишина.

Сразу в аул не пошли. Свернув с тропы, спустились в ложбину. Дома вновь пропали из виду. Сбросив с себя рюкзаки, боевики обступили своего главаря. Канташ о чем-то заговорил на чеченском. Все это время Костя стоял в стороне, чувствуя себя не в своей тарелке. Мало ли что они обсуждают. Он уже не удивится, если его оставят здесь в рабство, несмотря на обещания, а убийство Висани окажется простым издевательством. Это очень хитрый народ. Им ничего не стоит убедить его в благосклонности своих намерений, но сделать это только из-за того, чтобы исключить вариант побега. Да и скажи об этом раньше, еще в Хиди Хуторе, пришлось бы тащить пленника со связанными руками. Лишние проблемы им ни к чему.

Между тем по интонации главаря Черепанов понял: разговор подходит к концу. Наконец Канташ хлопнул в ладоши и замолчал, пристально глядя в глаза одному из боевиков, словно пытаясь угадать, дошел ли до того смысл сказанного. Тот медленно кивнул, переваривая услышанное, после чего, прихватив автомат, ушел в сторону селения.

Земля была холодной. Сев на корточки, остальные стали вполголоса что-то обсуждать, не обращая внимания на Черепа. Быстро стемнело. Отрывистая чужая речь и наступление ночи вызвали новый прилив тоски, перемешанной с тревогой. Вновь перед глазами встала картина произошедшей накануне расправы. Попытался отвлечься и подумать о доме. От этих мыслей стало еще хуже. Как это все далеко! Неужели он никогда не увидит мать, отца, любимую девушку? Чего стоит этим полуграмотным отморозкам ради забавы прикончить его прямо здесь? Разве ради этого его растили? Как это несправедливо! И никто никогда не узнает, где он закончил так и не успевшую начаться жизнь. К горлу подступил комок. Зажмурившись, Костя задрал голову вверх и открыл глаза, пытаясь подавить приступ плача. В тот же момент словно порыв ледяного ветра ворвался в воспаленный мозг и, не задерживаясь, унесся дальше, унося с собой мысли. От восхищения Костя открыл рот, напрочь забыв обо всем на свете. Прямо над ним гигантской перевернутой чашей низверглась бесконечность Вселенной. Он никогда не видел столько звезд. Завороженный красотой, он отвлекся от боли в стертых ногах, голода и страха.

«Бог есть! – пульсировало необъяснимым теплом где-то в глубине груди. – Это он!»

Костя не мог понять, сколько времени находился в состоянии непонятного и доселе не испытанного им транса. Может, секунду, а может, час. Окрик чеченца и шум шагов вернули его в реальный мир.