Альберт Байкалов - В прицел судьбу не разглядишь

– Лече, – Джин показал взглядом на двух милиционеров, скучающих на выходе из подземного перехода на перрон.

Ничего криминального у Стропы с собой не было, поэтому они определили ему роль пострадавшего от произвола.

Старший лейтенант подхватил спортивную сумку и направился к блюстителям порядка. Джин делал вид, будто пытается до кого-то дозвониться по сотовому телефону. Шаман поджидал его рядом. Подержанную «Моторолу» купили в Каменской. Служебные телефоны, защищенные от прослушивания, пришлось оставить, как и табельное оружие.

– Командир, где здесь гостиница дешевый есть? – Стропа встал напротив патрульных.

– Тебе надолго? – поинтересовался белобрысый сержант в мешковато сидевшей форме.

– Как выйдет.

– Лучше комнату сними, – посоветовал лейтенант. Он был немного выше Стропы и шире в плечах.

– Сколько стоит?

– По-разному, – сержант скучающим взглядом проводил двух девушек.

– Слышишь, Вахид, – краем глаза следя за разговором Стропы с блюстителями порядка, заговорил Шаман. – Вот увидишь, они сейчас к нему не будут придираться. Закон подлости.

– Надо было шум в поезде устроить, чтобы здесь встретили, – Джин снова набрал несуществующий номер и приложил трубку к уху.

– Я слышал, сюда президент приезжает, – Стропа занервничал. Милиционеры проявляли к нему полное безразличие.

– Приезжает, – подтвердил сержант, глядя вдоль перрона.

– А эти двое с тобой? – неожиданно спросил сержант и показал резиновой палкой в направлении стоявших дружков.

– Нет, – проследив за его взглядом, покачал головой Лече. – В один вагон ехали. Мой земляк. Тоже чеченцы.

– Этого еще не хватало, – вполголоса проговорил на родном языке Джин и убрал телефон в карман. – Уходим.

Они подхватили дорожные сумки и пошли в противоположную сторону. В конце перрона виднелся виадук.

– Погодите! – окликнул лейтенант.

– У, шайтан, – прошептал Лече. – Оружие надо было оставить в городе.

Они встали и развернулись в сторону приближающихся быстрым шагом сотрудников милиции.

– Что, документы показать? – Джин улыбнулся и полез в карман ветровки за паспортом.

– Не дергайся! – сержант проворно схватил его за запястье и хлопнул ладонью по внутреннему карману.

– Ты что, думаешь, пистолет у меня здесь, да?! – Джин улыбнулся, обнажив ряд крепких зубов, и протянул паспорт. – Что, раз чеченец, значит, с оружием?

– Муртазалиев Хаким, – сержант посмотрел на Джина, потом на фотографию. – Какова цель приезда?

– Ищем где лучше, – стараясь выглядеть спокойным, Шаман протянул свои документы лейтенанту.

– Свои города разбомбили, теперь к нам едете, – съязвил сержант, пролистал паспорт Джина до прописки и вернул.

– Зачем так? – Джин сделал лицо обиженным. – Все мы россияне. У меня, видишь, и паспорт, как у тебя.

– Что в сумке? – милиционер коснулся баула дубинкой.

– Вещи, – пожал плечами Джин, а про себя подумал: «Влипли».

На дне, под одеждой, лежал его «ПМ» и «ТТ» Шамана. Конечно, можно будет открыться, но тогда возникнет угроза утечки информации.

– Давай посмотрим? – сержант отступил на шаг.

– Что, прямо здесь? – удивился Шаман.

– Показывай, – поторопил лейтенант.

– А какое право ты имеешь так делать? – возмутился Джин. Он специально говорил с акцентом.

– Еще слово, и минимум до утра в обезьяннике просидите, – пригрозил лейтенант.

– Милиция! – раздался женский крик из перехода. – Да посмотрите, что творится. Помогите!

Милиционеры переглянулись и, не сговариваясь, устремились в переход.

– Я сейчас, – Джин прошел следом.

Патрульные уже спустились по лестнице в переход. Снизу слышались возмущенные голоса.

– …Понаехали тут.

– Совсем совесть потеряли…

Вахид заподозрил, что недовольство вызвано проделками Стропы. Дойдя до последней ступеньки, он осторожно выглянул в коридор. Широкий, с кафельными стенами и прямоугольными колоннами по центру проход вдоль стены был заставлен лотками с газетами и книгами. У одного из них стоял Стропа. На полу валялись стопки прессы и журналы. Джин догадался: не зная, как помочь друзьям, Стропа спустился сюда и, делая вид, будто спешит, на ходу зацепил одну из подставок. Теперь продавец требовала возмещение ущерба за потерявшую товарный вид продукцию.

– Бабка, чего ты кричишь! – возмущался Стропа. – Эти газеты за какое число?

– Ну и что? Я за них свои кровные отдала!

– Здесь торговать нельзя!

– Кто сказал?

– Ты чего, приехал сюда указывать, что можно? – спросил лейтенант.