Альберт Байкалов - В прицел судьбу не разглядишь

Вскоре он снова очутился на краю поля. Оказалось, сам того не замечая, сделал крюк. Мимо пронеслись машины военных, которые застрелили снайпера. Он не думал прятаться. Они его не заметили. Было видно, что на полигоне стряслось что-то из ряда вон выходящее, и это намного серьезней, чем смерть его любимой. Павел некоторое время смотрел им вслед. Потом развернулся и снова пошел. Из-под ног лениво разлетались кузнечики.

Перед глазами стояла картина, как Татьяна выходит из леса и зовет его. Павел вдруг понял, что вся вина в чудовищной и неисправимой беде лежит только на нем. Вернее, он и так знал, но неожиданно почувствовал это сильнее. Именно он стал причиной того, что Татьяна поехала на полигон. Зачем надо было выяснять, что строили здесь чеченцы? Ведь она предлагала обратиться в ФСБ. Он сказал, что его ищут. Просто струсил. Теперь ее нет. Он, никчемное и гнусное создание, стал причиной огромной беды. Почему его не убили сразу, в подвале? Или еще раньше, при побеге с медицинского освидетельствования? Да везде ему везло! Военный, который допрашивал, сказал, что парень, из-за которого он оказался под колесами машины, был не случайный наркоман, а специально нанятый для его устранения человек. Даже там пронесло. Он слышал, что всегда умирают лучшие, а таких, как он, земля еще долго носит. Что теперь будет с несчастным Николаем Львовичем? Все эти годы он жил ради дочери в надежде когда-то увидеть ее счастливой. Мечтал нянчить внуков! А из-за него не появятся на свет ее дети и все, кто должен был родиться у них! От этих мыслей у него закружилась голова.

«Это же надо, – осенило Павла. – А я попользовался и убил. Даже любить не умею!»

Он вдруг вспомнил запах ее волос, кожи, влажные прохладные губы. Не в силах терпеть муки воспоминаний, он упал на колени и закричал. За спиной, где-то далеко, что-то грохнуло, но это уже не имело смысла. Он набрал еще раз полные легкие воздуха и снова закричал. Потом уткнулся лбом в землю и затих.

Мать умерла, Татьяна убита… Мысли то ворочались словно жернова, то мелькали со скоростью окон встречного поезда. Сколько Павел так пролежал, он не знал. Но долго. Такого с ним никогда не было. Странное оцепенение. Он ничего не слышал. Лишь перед глазами проплывали разные сцены последних дней. Возможно, это был сон или какое-то новое состояние человека, не изученное психологами, но лишь вечером он перевернулся на спину.

Ветки сосен слегка покачивал легкий ветерок. Небо стало сиреневым. Уже мерцали редкие звезды. Он смахнул с лица муравьев и сел. В голове шумело. Ноги и руки затекли. Некоторое время он размышлял, как быть дальше. Вернее, по какому пути пойти. Первый, и самый простой, убить себя. Однако с детства Павел не питал симпатий к самоубийцам, считая их малодушными и трусливыми людьми. Кроме того, и по религиозным понятиям это большой грех. Несмотря на то что постов не соблюдал, а в церковь ходил крайне редко, с крестиком не расставался и про себя нередко молился. Правда, по-своему.

«А что, если Он поможет?» – неожиданно осенила мысль. По спине пробежали мурашки, и стало не по себе. Но Павел был готов на все. Он поднял глаза к небу:

– Господи, если ты есть, сделай так, чтобы смерть Татьяны была чудовищной ошибкой этого врача!

Павел несколько раз перекрестился.

– Прости меня за…

Неожиданно за спиной едва слышно хрустнула ветка. Он обернулся. Прямо в лицо смотрел ствол пистолета. Он был в руке здоровенного белобрысого мужчины в камуфляже.

«АПС», – про себя равнодушно отметил Павел и с безразличием вновь уставился прямо перед собой.

– Э! Ты чего, малахольный? – в затылок ткнули.

– Стреляй, ублюдок, – равнодушно проговорил Павел, – раз достал.

– Ты чего тут делаешь? – обескураженный таким оборотом дел, мужчина обошел Павла вокруг и встал спереди. Пистолет, однако, продолжал держать направленным на него.

– Тебе какое дело? – вопросом на вопрос ответил Павел и поднялся с колен. Отряхнул штаны, словно рядом никого не было, и направился прочь.

Белобрысый отступил на шаг:

– Что, с головой нелады?

– Иди куда шел! – не оборачиваясь, ответил Павел.

Сзади раздались торопливые шаги.

– Достал уже! – с этими словами Павел развернулся. Приступ ярости отбросил прочь все мысли. Он шагнул навстречу бегущему следом мужчине и двинул кулаком в подбородок. Тот, несмотря на инерцию своего тела, мастерски ушел. Мгновение – и его лицо уже под локтем летящей в пустоту руки. Но Павел тоже был не лыком шит. Боль и головокружение исчезли. Тело стало неимоверно легким и послушным. Он шагнул в сторону, увеличив разрыв, и пушечным ударом правой руки в висок опрокинул крепыша на землю. Пистолет вылетел из руки нападавшего. Не ожидая такого оборота дел, он удивленно захлопал глазами.