Альберт Байкалов - Уничтожить взрывом

– Понятно, – усаживаясь в кресло, усмехнулся Игорь. – Поздновато о боге вспомнил, да еще с такими грехами.

– Зачем пришли? – Лицо Егорова сделалось злым.

– Узнать хочется. – Антон обвел взглядом унылый интерьер и уставился на хозяина апартаментов. – Что думаешь по поводу своего будущего?

– А что я думаю? – Он шмыгнул носом и, взяв со спинки стула рубашку, принялся надевать ее. – То же самое, что и вы. Хана нам всем. Не здесь, так в России точно.

– У меня есть к тебе предложение, как остаться живым, – неожиданно сказал Антон, внимательно следя за реакцией Егорова. – Согласишься, через пару недель, максимум месяц, сможешь начать новую жизнь, с новыми документами.

Антон не боялся говорить в номере. Все они были сняты спонтанно, и Аль Фазим не мог успеть установить прослушки.

– Что я должен делать?

– Я тебя неприятно удивлю, – он хитро посмотрел на Игоря, – но ты уже обречен. Половина команды – сотрудники российских спецслужб. Так что хоть сейчас можешь улететь отсюда в наручниках. Поэтому поступишь следующим образом…

За двое суток, которые Шипилова провела в подполе дома, она сильно изменилась. Лицо приобрело бледно-серый оттенок и осунулось. Под воспалившимися глазами появились болезненные круги. Все это время ее тошнило и страшно болела голова. Сказывалось избиение и последствия какого-то снотворного, укол которого сделала Мадина. Дважды приезжавший к ней Хатча, отодвинув с крышки люка старинный комод, опускал к ней ноутбук и давал тему очередного репортажа. Потом принимался ходить сверху, скрипя половицами, из угла в угол, в ожидании, когда она закончит.

Из продуктов, которые он привозил, были хот-доги, которые она не могла есть, и яблоки. Минеральная вода больше шла на умывание. Пить не особо хотелось и сильно знобило, несмотря на жару снаружи. Первую ночь она не спала. Почти не стихающая крысиная и мышиная возня наводила на нее неописуемый ужас. Нашарив в темноте какую-то кастрюлю, она периодически стучала ею по гнилым доскам стен подпола. Скудный дневной свет попадал сюда через щели пола и небольшую отдушину в просвете между потолком и землей, проделанную в завалинке. Марина сначала пыталась выбраться отсюда. После нескольких попыток приподнять крышку она оторвала одну доску, которыми были обшиты земляные стены, и начала делать подкоп в сторону отдушины. Однако сильное головокружение и боль в голове заставили отказаться от этой затеи.

На смену ужасу и безысходности пришли апатия и безразличие. Единственное, чего она боялась, это новых избиений и почти смирилась с мыслью, что этот подвал станет ее могилой. Когда Хатча уходил, она тихонько плакала, жалея свою мать, живущую в Твери, которая никогда не узнает, где покоится ее дочь и будет до конца жизни таить надежду увидеться с ней. Марину мучили угрызения совести, что она редко звонила ей, а в свои редкие визиты мало уделяла внимания.

– Что вы со мной сделаете, когда стану не нужна? – протянув чеченцу ноутбук с очередным репортажем, спросила она.

– Замуж отдадим, – ехидно улыбнулся тот и задвинул крышку.

Выйдя во двор, Хатча задумался. Чуть больше чем через неделю они с Мадиной и Мустафой покинут Москву. Наверняка, если акция пройдет успешно, им придется покинуть Россию. Пора искать покупателя для Марины. Пару дней назад он предложил одному из своих земляков девушку, описав все ее достоинства. Однако, узнав, что она содержится в неволе, он отказался забрать ее, сославшись, что в основном они вывозят такой товар обманным путем. Предлагают хорошо оплачиваемую работу. Организовывать же тайный вывоз накладно и рискованно. Он же намекнул на то, что в столице можно разыскать людей, которые занимаются поиском донорских органов для трансплантации. У этих «бизнесменов» существует достаточно надежный канал отправки людей в Турцию и Германию. Он даже назвал расценки. Печень триста тысяч долларов, почки по тридцать, сердце и вовсе под миллион… Если девушка здорова, в чем Хатча нисколько не сомневался, он может сделать на ней бешеные деньги. С этого времени Муртазалиев занимался поисками клиентов.

«Сдам эту шалаву, немного уступив в цене, а деньги перечислю на счет, который на мое имя открыл Салех», – размышлял Хатча, выезжая со двора. Накануне он уже удачно продал машину Шипиловой и теперь почему-то был твердо уверен, что так же легко избавится от нее самой…

– Я так и не понял, – Родимов нахмурил лоб, – почему ты хочешь, чтобы этим делом занялись именно Джабраилов и Батаевы?