Альберт Байкалов - Уничтожить взрывом

– Погоди, Марина, – не дал ей договорить чеченец, – мы не можем ехать дальше. – Он показал на заднее сиденье их «Мерседеса». – Лейле плохо. Где здесь больница?

– Что случилось? – Испуганное личико девушки появилось в открытом окне двери.

– Климат ваш плохо переносит. Наверное, давление, – затараторил Хатча. – Кровь не можем остановить.

Нарочито громко говоря, он открыл двери и слегка подтолкнул Шипилову в салон. Ничего не подозревая, широко открыв глаза, девушка села рядом, как она думала, с турчанкой.

В тот же момент Хатча плюхнулся на сиденье рядом и закрыл двери.

Оказавшись между Мадиной и чеченцем, девушка вскрикнула. В тот же момент Хатча обхватил ее рукой за шею и с силой прижал к себе.

– Если хочешь жить, сиди и не дергайся! – зло прошипел он. В тот же момент ей в шею уперся пистолет.

Мадина бросила на пол, под ноги, перепачканный краской платок, достала из кармана сиденья водителя одноразовый шприц и взяла Шипилову за запястье. Девушка тихонько заскулила. Ее глаза округлились от ужаса, когда обыкновенной веревкой чеченка перетянула руку чуть выше локтевого сгиба и вонзила в набухшую вену иглу.

– Ничего не бойся, – просипел Хатча. – Сейчас ты уснешь.

Глядя в зеркало заднего вида на Мадину, Мустафа Хикмет не выдержал и рассмеялся.

– Ты чего? – уставился на него удивленный Хатча.

– Мадинка как вампир, – ответил тот и перевел взгляд в окно, на проносившиеся мимо машины.

Сцена со стороны действительно походила на сюжет из фильма ужасов. Черноволосая девушка, словно упырь, только что отведавший крови, делает укол беззащитной жертве.

Через несколько минут голова Шипиловой безвольно упала на грудь. Осторожно уложив ее на сиденье, Хатча вышел и направился к ее автомобилю.

Спустя полчаса, загнав машины в просторный, заросший полынью и лебедой двор, они перетащили находящуюся в глубоком наркотическом сне девушку в деревянное строение, которое лишь условно можно было назвать домом.

Покосившееся деревянное сооружение, с тремя выходящими на дорогу окнами, совсем недавно принадлежало вконец спившемуся после развала колхоза старику, который в один из дней не проснулся от чрезмерного приема самогона. Приехавшие из столицы родственники, похоронив деда, даже не стали претендовать на его «хоромы», стыдливо покинув деревню на шикарных лимузинах сразу после похорон. Дом был приобретен у колхоза, который в единственном лице здесь представлял председатель, на подставное лицо, а вернее, документы, которые подслеповатый дедок даже не удосужился как следует посмотреть.

Протащив девушку через кухню в комнату, Хатча и Мустафа оставили ее на грязном полу, а сами уселись на остов старой кровати.

– Что теперь? – спросила вошедшая следом Мадина.

– Как очухается, – Хатча посмотрел на часы, – поговорим с ней. Завтра с утра заставим позвонить на свою работу и сказать, что будет с нами до самого отъезда.

– А если что-то заподозрят? – удивленно посмотрел на него турок.

– Брось. – Хатча после удачного похищения Шипиловой повеселел. – Я же в первый день был у ее начальника. Он сам при мне ей сказал, на все время нашей командировки выполняет любой ее каприз.

– А кто занимается решением вопроса экскурсии по АЭС?

– Здесь все уже без нее решено, – отмахнулся Хатча. – И вообще, почему я должен отчитываться перед вами?

Едва узнав, что конец путешествия в Воскресенске, охранник Кивинова сообщил в Москву, чтобы за ними выслали машины. Теперь он то и дело поднимался в рубку, уточняя у Спиридонова, сколько еще осталось плыть. Каждый раз Ильич поправлял его, что они не плывут, а идут, давая односложный ответ «скоро». Подружка Олега Юрьевича слонялась по палубе, едва передвигая ногами. Вид ее не вызывал ничего, кроме сострадания.

Все это время Полынцев искал удобного случая, чтобы связаться с Родимовым. О том, что Сергей ушел на катере вниз по реке, генерал знал, но не был в курсе того, что за груз появился на борту. А как раз эта информация относилась к категории чрезвычайных. С другой стороны, он также понимал, что и для Салеха Зарзура скрытность этого мероприятия – основной залог успеха. Поэтому не исключал, что судно нашпиговано соответствующим оборудованием, а на каждом этапе движения по реке они находятся под неусыпным контролем с берега. Темной лошадкой была и так называемая команда. Особенно моторист Дышев, который вовсе не был здесь нужен. Превосходный дизель японского производства ни разу не ремонтировался и имел заводские пломбы.