Андрей Дышев - Крымская ракета средней дальности

Она медленно потянулась губами к моей шее. Меньше всего я был сейчас готов к проявлению нежности и все же противиться девушке, которая собиралась меня поцеловать, не стал. Расслабился, готовясь снова ощутить своими губами аромат ее помады, и гладкий ряд зубов, и взволнованное дыхание, но… но Ирэн лишь перекусила нитку с товарным ярлыком, который болтался на воротнике моей рубашки, и отстранилась от меня.

– Почему ты меня не ругаешь? – спросила она, пытаясь прочесть на ярлыке способы стирки. – Если бы я тебя послушалась, то не задела бы леску и на грохот не примчались бы милиционеры.

– Да, – согласился я, облизнув пересохшие от стыда губы. – Они бы не примчались.

Ирэн как-то странно посмотрела на меня; в ее глазах веселился немой восторг, будто она хотела крикнуть: а вот ты и попался!

– И я бы еще долго морочила тебе голову Фатьяновым! – добавила Ирэн, не сводя с меня глаз, чтобы насладиться моей реакцией. – Я продолжала бы убеждать тебя, что он убийца и все наши беды идут от него.

Теперь настала моя очередь смотреть на Ирэн с интересом. Ее необычная манера разговора насторожила меня. Ирэн явно готовила мне бомбу.

– А разве все беды идут не от Фатьянова? – осторожно спросил я. – Ты уже изменила свое мнение о нем?

– Изменила, – ответила Ирэн жестко и отвернулась. – Потому что Фатьянова уже нет. Он труп. Его убили сегодня в полдень.

Мне показалось, что темнота вдруг разорвалась и меня ослепила яркая вспышка. Я взял Ирэн за плечи и заглянул ей в глаза.

– Ты узнала об этом от следователя?

Ирэн, уже не сдерживаясь, не пытая меня неизвестностью, заговорила быстро и взволнованно:

– Да. Она прямо в кузове стала меня допрашивать. «Колись, – говорит, – девочка, пока здесь нет ни свидетелей, ни протокола. Вы были у Фатьянова утром?» Я отвечаю: «Были, ну и что?» – «Когда вы от него вышли?» Я отвечаю: «Минут через двадцать, приблизительно в половине одиннадцатого. Его жена может подтвердить». А следовательша таким змеиным голоском: «Да, она уже подтвердила, что у вас был нервный разговор с Фатьяновым и что он высказывал вам какие-то претензии». Я тогда спрашиваю: «А что, в этом есть какой-нибудь криминал?»

Она ненадолго замолчала, чтобы перевести дух. Я пока не знал, чем закончился разговор Ирэн и следователя, но не сомневался, что наше положение аховое. Старший следователь прокуратуры и распечатанный фоторобот – это были признаки серьезной охоты.

– Она продолжает пытать: «Вацура звонил Фатьянову после того, как вы расстались?» – «Нет, – говорю, – не звонил. Мы даже не знаем номера его телефона». А она мне: «Но жена Фатьянова утверждает, что звонил мужчина и представился Кириллом Вацурой…» Понимаешь, я слушаю ее, и мне не страшно, а смешно. Думаю, скучно бабе, вот она и задает глупые вопросы. Я в этом духе ей и отвечаю: «А если бы мужчина представился президентом, вы бы его на допрос вызвали?» Тут она вспылила и говорит мне: «В прятки со мной решила поиграть, дурочка? Но я с тобой играть не намерена! Фатьянов убит полчаса спустя после вашей встречи с ним, и у меня очень много оснований считать, что это сделали вы с Вацурой!» Я, конечно, обомлела. Чего-чего, а этого я не ожидала.

– Она не сказала, где и как его убили?

– Жена подслушала весь разговор с параллельного аппарата. Мужчина, который представился твоим именем, сказал, что все проблемы решены, и предложил встретиться на Южнобережном шоссе. Фатьянов очень обрадовался и тотчас выехал. Через сорок минут его труп с пулевым ранением головы нашли на обочине шоссе, в двух шагах от его машины.

– Фоторобот составляла его жена?

– Наверное. А кто еще? Я думаю, что когда ее допрашивали, она говорила только про нас. Чем-то мы ей не понравились.

– Лучше бы остались пить чай, – произнес я. – Что следователь еще спрашивала?

– Задала стандартный вопрос: где мы были в одиннадцать часов?

– А где мы были?

– В квартире у Тоси!

– Об этом, конечно, нельзя было говорить.

– Разумеется, я не сказала. Соврала, что мы загорали на городском пляже, но эта Мухина меня сразу же раскусила. Задрала мне край платья, а там, извиняюсь, не купальник, а, так сказать, повседневное белье. «В этом, – говорит, – ты загорала? Да еще и без лифчика?» Я больше врать не стала и сказала, что свидетельствовать против себя не намерена. Вот и все. Потом ты к нам вломился…

Она тяжко вздохнула и посмотрела на меня тоскливыми глазами, но мне ситуация представлялась не столь драматичной.