Андрей Дышев - Крымская ракета средней дальности

Минут через десять путь мне преградил шлагбаум, посреди которого кровавым пятном висел дорожный знак с белой горизонтальной полосой: въезд запрещен. Пришлось снова выйти. Пыль, словно густой туман, не позволяла мне увидеть, что было за шлагбаумом. Казалось, на этом месте земля заканчивается, а дальше – только пропасть. Я подошел к шлагбауму и попытался его приподнять. Но он был связан крепкой цепью, на которой подобно кулону висел замок. Неужели убийца открыл замок и проехал за шлагбаум?

Я не нашел ответа на этот вопрос. В свете фар вдруг появились две рослые фигуры. Они выходили из темноты, опечатанной запрещающим знаком, и по мере того, как расстояние между нами сокращалось, я различал камуфляжные комбинезоны, стянутые ремнями, тяжелые подсумки и автоматы в руках. Солдаты?

Они остановились перед шлагбаумом.

– Что надо? – грубо поинтересовался один из солдат.

– Здесь не проезжал «Лендкрузер»? – спросил я.

– Сваливай отсюда, – вместо ответа посоветовал другой солдат. – И чем быстрее, тем лучше. Здесь запретная зона.

Оба демонстративно сняли с плеч автоматы и направили «стволы» в меня. Мне ничего не оставалось, как вернуться в машину и дать задний ход.

Джип исчез. Уникальный шанс поймать убийцу был потерян. Я катился вниз, раздумывая о том, не попытаться ли проехать по второй дороге, ведущей от развилки в горы? Нет, это бесполезно. Расстояние между мной и джипом уже слишком велико.

В подавленном настроении я спускался на Побережье. Что это за дорога, не обозначенная в автомобильном атласе? Случайно ли «Лендкрузер» свернул на нее? Или же там, в глухих лесах, находится его логово?

Вопросы оставались без ответов. Я въехал в город. Покружив немного по темным улицам, я загнал машину на автостоянку. В ночном магазине купил телефонную карту и позвонил Эльзе.

– Я угнал серую «шестерку», которая стояла у твоего подъезда, – сказал я.

– Это очень плохо, – ответила следователь шепотом.

– Сейчас она на стоянке около кинотеатра «Сатурн». Под сиденьем я спрятал пятьсот долларов за амортизацию. Найди хозяина и скажи ему об этом, хорошо?

– Хорошо. А ты догнал убийцу?

– Нет.

– Тогда возвращайся ко мне. Мясо уже готово.

Я ничего не ответил и повесил трубку. К морю я пошел пешком. Стал накрапывать мелкий дождь. На мокром асфальте отражались фонари и неоновые вывески магазинов. Остро и горько пахло ночными цветами. Капли дождя шлепали по широким листьям магнолий. Шурша шинами, мимо проезжали редкие машины.

Спортивный клуб содрогался от ударов волн по пирсу. Здание смотрело в штормящее море черными глазами окон. В одном из них горел свет. Я зашел внутрь. Пересек спортивный зал, пропахший запахом крепкого и свежего пота, и поднялся на второй этаж. Тихо открыл дверь. Ирэн сидела в кресле. Она подняла на меня красные подпухшие глаза. Рядом, на полу, стояли полная окурков пепельница и ополовиненная бутылка моего любимого красного вина.

Казалось, что Ирэн вдруг лишилась какой-то внутренней пружины, которая держала ее в напряжении. Она слабо вздохнула. Рука с сигаретой безвольно опустилась. Беззвучно опрокинулся стакан, и остатки вина разлились по ковру.

Я скинул ботинки, прошел к дивану, стоящему в углу, упал на него и мгновенно уснул.

Утром я старательно избегал взглядов Ирэн. Она ни о чем меня не спрашивала и пыталась делать вид, что между нами ничего не произошло. Выдержка у нее была завидная.

– Ты так хорошо выбрит, – заметила она. – Я уже отвыкла видеть тебя таким.

Она накрыла на столе завтрак: кофе с лимоном, бутерброды с маслом и сыром и сваренные вкрутую яйца. Я сказал, что страдаю отсутствием аппетита. Ирэн уже сидела за столом, растерянно смотрела на чашку с кофе и не знала, что ей делать.

Я торчал на балконе и смотрел на серое штормящее море. Ирэн, не притронувшись к еде, убирала со стола.

– Ты как-то странно на меня смотришь, – заметила она. – Тебе приснилось что-то плохое?

Если бы она спросила о моей встрече со следователем, я, может быть, не сдержался бы и выпалил ей все, что тяжким грузом висело у меня на душе.

– Я звонила генералу, – нерешительно произнесла она, когда я сел напротив телевизора и стал беспорядочно щелкать кнопками пульта.

– Ну и что?

– Он просит нас срочно приехать к нему.

– Зачем?

– Наверное, чтобы подробно расспросить о крушении самолета.

Ирэн говорила тихим, мягким голосом. Моя отрицательная энергия воздействовала на нее, и девушка чувствовала себя виноватой, хотя и не понимала (или делала вид, что не понимает?), в чем именно.