Андрей Дышев - Плацдарм по бросовой цене

– Обыщи штурмана! – крикнул я Владу, которого надо было все время подталкивать к действиям. – Может, у него есть оружие!

В выстуженном высотой багажном отсеке покачивались и скрипели такелажные ремни с тяжелыми карабинами. Все полки были пусты, только на полу стояли два длинных оцинкованных ящика. Я раскрыл первый. В нем находились шанцевые инструменты, то есть лопата, кирка, буксировочный канат, накладные гаечные ключи, тормозные башмаки и прочее железо. Во втором ящике, набитом тряпками, лишь остался запах оружейной смазки.

Не знаю, почему я был уверен, что обязательно найду в ящиках оружие, будто экипаж возил с собой целый арсенал. Неудача так меня расстроила, что я со всего маху ударил ногой по ящику и вернулся в салон. Влад с отвращением на лице гладил покойника под мышками.

– Ничего? – крикнул я.

Влад отрицательно покачал головой и изрек:

– Можно снять с него брючный ремень и по очереди повеситься.

Мне было уже не до шуток. Россия, со всей своей отчаянной жестокостью, с привычными повадками и потенциальной готовностью помочь и защитить, осталась где-то страшно далеко. Мы падали в совершенно другой мир, где было все иным – от языка до законов, падали прямо на головы стаи, в которой к нам сразу и навсегда будут относиться как к чужакам. Мало того, мы угодили в жернова чьей-то нехорошей игры, и нами, как шашками, уже сыграли в поддавки.

Я схватил стул, поднял его и с размаху ударил о пол. Треснутую ножку пришлось доламывать коленом. Самолет снова резко накренился – на этот раз на другой бок. В иллюминаторах левого борта вспыхнуло ослепительное солнце, а в противоположных стремительно замелькали кроны деревьев, похожих на огромные кисти для побелки. Труп штурмана свалился на пол. Струйка крови побежала по поверхности стола, ударилась о металлический кант и закапала на ковер.

Я просунул ножку от стула под ручку двери, ведущей в служебные отсеки. Проверил, прочно ли держит дверь этот импровизированный засов. Влад гремел железом в багажном отсеке, подбирая себе оружие. Ему приглянулся ломик метровой длины, заточенный с обеих сторон. Я же предпочел, чтобы мои руки оставались свободными – так мне было удобнее бороться за свою жизнь.

Стремительно несущийся под нами зеленый ковер вдруг резко оборвался, и самолет, почти заглушив двигатели, стал бесшумно опускаться на посадочную полосу, разрезавшую узкую просеку. По обе стороны от нее не было ничего, кроме темной стены джунглей, – ни аэродромных знаков, ни вышек, ни ангаров, ни каких-либо других строений.

Самолет тяжело ударился колесами о посадочную полосу, и в тот же миг двигатель взревел в реверсном режиме. Началось столь резкое торможение, что мы с Владом едва устояли на ногах. Пустая бутылка из-под шампанского с грохотом покатилась по полу, ударилась о дверь, запертую ножкой стула, и разбилась вдребезги.

– Вытаскивай чемодан! – крикнул Влад, сопротивляясь силе торможения, и, с трудом добравшись до аварийной двери, ударил ломиком по запорному крану. Дверь не поддалась. Он замахнулся еще раз. Я выволок чемодан из-за дивана и подтащил его к Владу. Мой друг, не изменяя своим привычкам, шел к цели напролом. Инструкция на английском предписывала в случае аварии повернуть запорный кран по часовой стрелке, а затем вытолкнуть дверь наружу, Влад же крушил дверь ломом.

Из-за рева двигателей трудно было объяснить что-либо вразумительно, и я, толкнув Влада на диван вместе с его ломом, сорвал пломбу с крана, вытащил предохранительную чеку и, повернув железное кольцо, ударил по двери ногой.

Она с хлопком вылетела наружу, срывая ленту резинового уплотнителя. Ураганный знойный вихрь тотчас ворвался в салон. Я едва успел схватиться за навесную полку для телевизора, иначе улетел бы вслед за дверью. Влад, встав на колени, стал подтаскивать к проему чемодан. Аварийный люк был слишком узким, и чемодан пришлось поставить на торец. Я был уверен, что при падении чемодан разобьется вдребезги, что сыграет мне на руку. Если произойдет чудо, мы с Владом останемся живы и не попадем в руки полиции, исчезновение миллиона долларов можно будет объяснить ему турбулентностью, всасывающим эффектом самолетных двигателей или каким-нибудь загадочным воздушным потоком, свойственным сельве. Без денег Влад, конечно, станет другим человеком, и поведение его может быть непредсказуемым, но я должен буду сыграть тонко, убедить его все же добраться до Кито. А там я сам разберусь и с земельным департаментом, и с Анной.