Николай Леонов - Бог огненной лагуны

– А Павел сейчас дома?

– Должен быть... – пожала плечами первая. – В такую погоду он на улицу и носа не кажет.

Павел Родаков и в самом деле оказался дома. На звонок Стаса дверь открыл худощавый мужчина лет тридцати трех – тридцати четырех. На нем были застиранные джинсы и вылинявшая футболка когда-то оранжевого цвета. Появлению Крячко он не удивился и жестом руки молча пригласил гостя войти в прихожую.

– Здравствуйте, – с недоумением в голосе поздоровался Станислав. – Вы меня как будто ждали... Я из Главного следственного управления, меня зовут Станислав Васильевич.

– Добрый день, – со спокойной сдержанностью поздоровался тот. – Нет, я никого не ждал, но с первого же взгляда понял, что вы из органов. Ко мне наш участковый сегодня уже приходил, задавал различные вопросы, исходя из которых я понял, что его интересует мое алиби. Ведь и вы по этому же поводу?

– Хм... Приятно иметь дело с догадливым человеком, – усмехнулся Крячко.

– Да? А мне, учитывая мои прежние контакты с милицией, казалось, что все как раз наоборот – ей больше нравятся туповато-недогадливые... – тоже усмехнулся Родаков. – Проходите в комнату, присаживайтесь.

Станислав шагнул в комнату, одновременно служившую и гостиной, и залой, и спальней, обратив внимание на чистоту и порядок в жилище философа. Впрочем, здесь тоже имелась своя «фишка» – все стены были увешаны листами бумаги с отпечатанными на принтере сентенциями известных мыслителей – Спинозы, Канта, Декарта, Шопенгауэра, Аристотеля и других. Ему бросилось в глаза предельно логичное: «Я мыслю, значит, я существую», а также сгусток патерналистского сарказма: «Чтобы женщина меньше думала о политике, она должна чаще ходить беременной». Кто именно это сказал, он не стал всматриваться, но изречения показались ему весьма занятными.

– Похоже, вы о женщинах не самого высокого мнения? – Крячко указал взглядом на цитату.

– Смотря о каких... – как и подобает философу, Павел рассуждал сугубо философски. – Перефразируя революционного классика, скажем так: есть женщины и женщины. Та, которую я когда-то считал образцом женщины, на поверку оказалась мелкой натурой с жизненной позицией римского плебея: хлеба и зрелищ.

– Вы упомянули о контактах с милицией. Что это были за контакты?

– Вам разве не рассказали? Хм... Лет девять назад я состоял в патриотическом движении «Народное вече», которое было оппозиционным к тогдашней «партии власти». Собственно говоря, я был одним из его идеологов. Естественно, наша позиция не устраивала многие властные структуры уже хотя бы потому, что мы разоблачали разрушительную политику тогдашнего кабинета. И тогда к нам заслали провокатора, который где-то что-то якобы заминировал. Нас тут же взяли, как говорят на одесском Привозе, «общим гамузом». Вот тогда-то я и познакомился с милицией, прокуратурой и ФСБ. Нет, нас не били, не пытали... Нас просто прикрыли. Но я доволен тем, что наша недолгая деятельность все равно принесла хоть какую-то пользу. Через год или два тот кабинет был распущен, а к сегодняшней поре его глава вдруг стал ярым оппонентом нынешней власти. Жизнь все расставила по своим местам.

– И чем же вы занимаетесь сейчас?

– Пишу кандидатскую по философии. – Родаков указал на штабеля исписанной бумаги, громоздящиеся на столе у окна. – Вас интересует, чем зарабатываю на жизнь? Пишу статьи для философских и популярных изданий, занимаюсь репетиторством. На прошлых выборах в Госдуму работал райтером в предвыборном штабе одного из кандидатов. Платили отменно... Я вон даже смог купить себе хорошую «Шкоду». Правда, с рук... Кстати, участкового она почему-то очень интересовала.

– Некую «Шкоду» серого цвета с цифрой «восемь» в номерном знаке свидетели видели на месте одного чрезвычайного происшествия. Мы ее ищем, – с подкупающей откровенностью объяснил Станислав. – Поскольку вы не смогли достаточно внятно объяснить участковому, где были вечером четыре дня назад, мы вынуждены включить вас в число подозреваемых.

– Я был в загородном доме одного... человека... – несколько переменившись в лице, с трудом заговорил Павел. – Мы были вдвоем с женщиной. Сами понимаете, что ее имя, по понятным причинам, я назвать не могу.

– А если я дам честное слово, что ее репутация не пострадает? Подозреваю, вы не тот человек, который нам нужен. Но я хотел бы иметь веские основания так думать.

– Хорошо... Это жена того депутата, на которого я работал. Она руководила штабом, мы с ней виделись ежедневно, и я даже не могу сказать, с какого момента вдруг началось наше сближение. Когда прошли выборы и наш кандидат победил, он на радостях покатил с дружками в сауну. Идиот! А она среди ночи позвонила мне и попросила приехать в их загородный дом. Вот с того момента все и пошло-поехало...