Сергей Самаров - Дао воина

И вот в тишине стали слышны шаги двух или нескольких людей и едва слышный разговор. Скорее, не разговор даже, а просто несколько коротких фраз. Вопрос – ответ, и все… И даже невозможно понять, на каком языке разговаривают, по-русски или по-чеченски…

Сохно обернулся, взглядом и вскинутым подбородком задавая свой вопрос «краповым». Лейтенант Луспекаев вопрос понял и показал три пальца – три человека, по его мнению. Двое других показали по два пальца. Им почудилось, что идут двое.

Сохно плечами передернул выражая недовольство разбросом мнений, и тоже показал два пальца. Но теперь эти два пальца обозначали совсем другое, и подполковник последующими жестами пояснил, что именно. Луспекаеву показал, чтобы тот шел за ним, а двум другим показал вправо, чтобы совершили обход и подобрались к неведомым путникам сзади. «Краповые» – молодцы, немую речь читать умеют не хуже спецназовцев ГРУ и сразу начали выполнять приказ.

Сохно опять отправился первым, прислушиваясь одновременно и к тому, что впереди происходит, и к тому, что за спиной делается. За спиной – убедился! – порядок, и почувствовал себя спокойнее. Кошачьей мягкой походкой, от дерева к дереву, от куста к кусту, он передвигался быстро, легко, неслышно. И даже пару раз успел знак подать рукой за спину, подгоняя Луспекаева. А потом и руку поднял, останавливая того, и показал пальцем на заросли – лучшего места для засады и придумать нельзя: три ствола упали, перекрестились и давно заросли густыми кустами. И кто-то сюда хвороста навалил. А от тропы три шага.

Тропа извилистая, очередной поворот начинается раньше, чем успевает закончиться предыдущий. Боевикам, если это идут боевики, невозможно увидеть засаду до того, как из засады представится возможность открыть по ним огонь.

Сам же Сохно – известный любитель эффектов! – прошел еще на пять шагов дальше, до следующего поворота тропы, и выбрал место для себя. Место, вполне отвечающее его вкусам. Еще один поваленный ствол застрял между росших деревьев так, что улегся провисшей серединой ствола параллельно единственному пути, по которому здесь только можно пройти. Кругом такая гуща, что миновать это место нельзя никому и никак. И Сохно с удобством уселся на ствол, протянув ноги поперек тропы. Кому надо, перепрыгнет. Кому захочется – остановится и вежливо попросит ноги убрать… Подполковник же достал саперную лопатку, проверил остроту заточки и стал штыком лопатки ногти себе чистить, словно на торжественный прием готовится, где будет представлен светским дамам, перед которыми просто стыдно появиться с грязными ногтями.

Еще несколько слов донеслось из зарослей. Потом кто-то вполголоса ответил. Но опять невозможно различить, на каком языке разговаривают. И шагов не слышно – почва на тропе мягкая, присыпанная прелой хвоей. Тем не менее голоса послышались уже рядом. А еще через пару минут и люди показались. Их в самом деле оказалось двое. В камуфляже, в бронежилетах. На головах стандартные косынки. Один с «винторезом», второй с простым «калашом». Вышли из-за поворота и не остановились, заметив Сохно, только чуть-чуть шаг сбавили. Растерянности не выказали. А сам подполковник тем временем заметил, как со стороны ему подал один знак лейтенант Луспекаев, а за спинами боевиков на какую-то долю секунды «показали» себя два его товарища. Сохно встал и пальцами прокрутил рукоятку лопатки на манер циркового жонглера. Широкое лицо подполковника было ясным и добродушным.

– Нашего полку прибыло? «Летучие мыши» слетаются сюда по непонятным пока мне лично причинам. С какой бригады, товарищи офицеры?

Незнакомцы остановились в четырех шагах, и тот, что оказался впереди, переложил «винторез» из руки в руку. Из правой в левую. Так, что стрелять теперь стало неудобно.

– Наименование части у нас на лопатках выгравировано… Традиция… – сказал он, кивнул на лопатку подполковника, на которой ничего не было выгравировано, и небрежно вытащил из-за спины свою лопатку. – Покажи… – кивнул спутнику.

У того лопатка оказалась в руках так же быстро. И почти одновременно последовали два выпада и два остроотточенных лезвия метнулись к голове Сохно, который вновь взялся чистить ногти.

– Разговор я предпочитаю вести конкретный, – сказал Пулат, – а самое главное, я всегда предпочитаю действовать, а не разговаривать. И потому прошу учесть мои пожелания, следовательно, договориться как можно быстрее, поскольку я, как всегда, спешу, а в настоящий момент спешу особенно… В кои-то веки надумал человек жениться, и он предпочитает, чтобы его не задерживали… Законное требование?