Сергей Самаров - Дао воина

Старший лейтенант с беспокойством наблюдал за мужчинами и старался определить дворы, где концентрируются люди, на его взгляд, наиболее опасные. А определять внешне опасных визуально он давно научился. В этих дворах могут быть тайники с оружием.

Но чуть позже начали приходить и женщины, традиционно одетые во все черное. Женщины в конкретных дворах не концентрировались, они вообще собирались одной единой толпой. Это обеспокоило дополнительно. Романов хорошо знал, что в таких ситуациях женщины представляют гораздо большую опасность, нежели мужчины. Против мужчин, если они вдруг станут агрессивными и непредсказуемыми, всегда можно применить силу, и никто тебя за это не осудит. Приказ однозначен – обеспечить безопасность следственной бригаде, а остальное значения не имеет. А вот что делать, когда на тебя бросается толпа женщин? А такие случаи бывали уже не однажды. Эта толпа не просто оцарапает лицо или изобьет своими кулаками, в которых скрыта отнюдь не женская сила. Она разорвет человека на куски. Женщины не боятся оружия и смерти, им не присуща мужская осторожность, потому что хорошо знают – далеко не каждый решится выстрелить в безоружную, ослепленную яростью женщину. Но и это не все – женская истеричная отчаянность и бесстрашие, совмещенные с гневом, многократно возбуждают и мужчин и толкают их на более активные действия.

Романов, сведя брови на переносице и заложив руки за спину, снова медленно, словно прогуливаясь, прошелся по постам и призвал своих бойцов быть трижды осторожными и четырежды выдержанными, не поддаваться на провокации, которые могут возникнуть по любому пустяковому поводу. А возникнуть они должны обязательно. Такой приток людей в село, если учесть стабильную недостаточность информированности людей в событиях, происходящих в республике, выглядел откровенно организованным, а там, где появилась организованность, обязательно следует ждать провокации. Старший следователь же и безостановочно следующий за ним опер республиканского управления ФСБ Саид-Магомет Ягадаев будто бы глаз лишились и не видят происходящего. Может быть, они в самом деле не видят этого и не понимают, чем грозит сложившаяся ситуация? Откуда им, кабинетным работникам, знать и чувствовать настроение толпы, если они с толпой сталкивались только в юности на праздничных советских демонстрациях. Но старший лейтенант Романов хотя подобные демонстрации застал только в раннем детстве и только слышал о них, для того и поставлен командиром охраны, чтобы нынешнее положение чувствовать, И он его чувствует. Оттого и беспокоится…

У старшего лейтенанта богатый опыт. Это его третья командировка в Чечню, и ни одна из предыдущих не прошла гладко и ровно, как порой проходит у других. Два ранения, три государственных награды – это о чем-то говорит… И он давно научился чувствовать опасность, не сказать, чтобы легко, но все же различать, где опасность реальная, а где надуманная. Но в любом случае нельзя начинать действовать первому, но и нельзя упускать критический момент, когда жесткие пресекающие действия становятся необходимыми. И Романов старался уловить момент, когда психологическая «нить накаливания» толпы будет готова «перегореть» и вызвать «короткое замыкание»…

Старался уловить… Однако весь боевой опыт старшего лейтенанта подсказывал ему – что-то уже должно было бы начаться. И людей достаточно, и страсти накалены до того предела, когда ярость обязана перехлестнуться через край, чтобы ошпарить того, кто к этому не подготовился. А это пресловутое «что-то» все не начиналось и не начиналось. Ощущение сложилось такое, что толпа ждет некоей команды. Или события, которое послужит командой…

Что это за событие, он понял, когда в небе над селом, выбирая место для посадки, завис еще один вертолет – большой военно-транспортный, не несущий на подкрылках оружия. И старший следователь Набиев сказал с тяжким вздохом:

– Прилетели… Теперь придется попотеть и покраснеть…

– Кто, товарищ полковник, прилетел? – поинтересовался старший лейтенант.

– Иностранцы… Комиссия ПАСЕ во главе с лордом Джаккобом. И еще эти… Журналисты…

– Ясно…

– Что вам ясно?

– Что прилетели иностранцы…

– Вот именно! А что мы имеем сообщить им?

– Только то, что знаем сами…

– То есть, что мы ничего не знаем?

– А разве может хоть одно следствие завершиться сразу после осмотра места происшествия?

– Бывает такое… Не так редко, как думается посторонним…