Сергей Самаров - Диверсант № 1

– Это была в самом деле смешная сцена. Если бы я знала это тогда, то обязательно попросила бы Пьера подвезти меня ближе, чтобы ты познакомил меня с комиссаром Рано. Я сама люблю рискованные шутки, как и рискованную игру, и в этом наше фамильное сходство характеров. Но… Почему ты заговорил про туннель?

– Просто так… Чтобы заставить комиссара побегать. У нее очень противные приторно-сладкие духи. Я представил, что за запах пойдет от комиссара, когда эти духи смешаются с потом. Это тоже показалось мне смешным…

– Это тоже было смешно… – Мадам Лальер переглянулась с сыном. – А про туннель смешнее в три раза.

Она задумалась, и Джошуа опять, как тогда, в парижском отеле, увидел складки на ее волевом лице, складки, делающие лицо из красивого жестким, даже жестоким, как у хищной птицы.

– А почему она обратилась именно к тебе? Она сама как-то это объяснила? – спросил Пьер.

– Как же! Я же стал с некоторых пор подозреваемым…

– С каких пор?

– Сначала взрыв в казино сразу после того, как я ушел оттуда.

– Не сразу, а вскоре, – поправила его мадам Лальер.

– Вскоре, – согласился Джошуа. – Потом взрыв поезда, как только я сошел с него…

– Ты ехал на этом поезде? – переспросила она.

– Да. У меня был билет до Экс-ле-Бена, но я почему-то решил выйти в Ле-Крезо. И пересел на такси. Это откровенно не понравилось комиссару.

– А как ты объяснил это?

– Никак. Захотелось мне – вот и все… Я и сам сейчас не могу это объяснить.

– Да, – улыбнулась мадам, – комиссару есть над чем поломать голову. А тут еще туннель…

Джошуа вдруг засмеялся. Он понял.

– Так когда вы будете взрывать туннель?

– Послезавтра утром, – ответил Пьер раньше, чем мать смогла остановить его.

– Я обязательно завтра возьму билет на экскурсию в Италию. И обязательно не поеду.

– То-то комиссар посмеется, – сказала мадам.

Джошуа понял, что они приняли его в свой круг.

– Я по твоим глазам вижу, племянничек, что ты тоже желаешь принять участие в чем-то подобном?

– Нет, мадам. Вы неправильно читаете выражение моих глаз. Это мне скучно. Если бы присутствовать при самом взрыве – это другое дело. А только знать о том, что он готовится… Нет… Я бы с удовольствием подготовил и совершил что-то масштабное, что-то театральное, патетическое. Постановку спектакля, который весь мир заставит поволноваться. Если вы придумаете нечто подобное, не забывайте меня.

– Мы не забудем, Джошуа…

Генерал Астахов звонил через каждые пять минут. Прежде Басаргин такой нервной активности за ним не замечал. За двадцать минут четыре раза. Спрашивал о ситуации. Должно быть, он доложил уже начальству о начавшемся развитии событий, и начальство теперь его тормошит. Скорее всего, начальство доложило выше, как обычно бывает. И теперь боится, что сверху зададут вопрос, на который следует ответить. А ответить пока нечего. Вот Астахов и не выпускал из рук трубку. Добро бы еще сами «альфовцы» были на месте – можно было бы держать с ними постоянную связь. А тут работает группа Интерпола, которая «Альфу» опередила. Как докладывал начальству Астахов – про своих ли, про Интерпол ли или вообще обтекаемо, чтобы трудно было понять, кто задействован в операции – этого ни Басаргин, ни Костромин не знали. И каждый раз Басаргин отвечал генералу, что обязательно перезвонит после сообщения Доктора.

Но Доктор пока тоже молчал, и это вызывало напряжение. Где-то рядом с домом стояла «Газель», из которой отвечал вежливый голос. Быть вежливым и выдержанным в такой обстановке позволяет себе только сильный человек. Но сила всегда может противостоять силе, а вот силе и опыту, спаянным вместе, далеко не всегда, если вообще сможет.

– Я за него не боюсь, – сказал Костромин. – Несколько раз его в деле видел. Кроме того, Доктор взял с собой парней из спецназа ГРУ, он с ними еще в Афгане воевал. Они и его самого поучить могут. Меня сейчас больше беспокоит судьба старика Столбова и карты, которую старик сдуру нарисовал для этого Кольцова.

– Он что, по памяти ее рисовал?

– Генерал считает, что так. Или это старая карта, тогда еще, сразу после происшествия, для каких-то целей вычерченная. Тихонов не сказал.

– Такая карта может быть очень неточной. Слишком неточной! С ней работать будет невозможно. Я с таким уже сталкивался. За эти годы остров полностью поменял свои очертания. Аральское море превратилось в скопище больших и малых озер и не более. А остров Возрождения стал полуостровом в самом большом озере.