Сергей Самаров - Диверсант № 1

– Остается еще крыша… – сказал Басаргин. – У нас во дворе дети хулиганят, бросают в прохожих гнилыми яблоками. Их на соседнем базарчике ящиками выбрасывают, чтобы цену не снижать.

Комиссар вздохнул.

– Осмотрели и крышу. Я как раз прибыл к этому моменту и принимал участие в осмотре. Слишком высоко, чтобы произвести такой прицельный бросок. Смотришь вниз – удовольствия не испытываешь. Нужно несколько лет тренироваться, но и в этом случае из десяти девять раз промахнешься. Кирпич все-таки тяжел!

– Значит, дельтаплан в городе, – сказал Басаргин, памятуя интерес комиссара к дельтапланеристам. – Я правильно тебя понял?

– Правильно. Дельтапланерист разбился через четыре квартала от отеля. Натолкнулся в темноте крылом на рекламную растяжку. Падал с высоты около двадцати пяти метров. Врезался в землю в пике. Моментальная смерть. Документов в карманах не обнаружено. На шлеме осталось наполовину разбитое странное сооружение, которое наши эксперты определили как самодельный, но довольно остроумно устроенный прицел для бомбометания. Нечто подобное ставили на самолетах в период Первой мировой войны. На груди крепления. Дергаешь за шнур, падает, как предположила экспертиза по параметрам брезентового контейнера, тот самый кирпич. В контейнере, кстати, нашли остатки кирпичной крошки. Мы, между нами говоря, не передали это дело полностью в местную полицию во избежание утечки информации и возможной паники в туристическом городе. Сами понимаете, чем это может обернуться для туристического бизнеса Кольмара! А в полиции по-прежнему считают, что это лихач-воздухоплаватель, как часто случается с лихачами-автомобилистами, не справился с управлением аппаратом. Несчастный случай, и больше ничего. И никак не связывают происшествие с пробитой крышей машины.

– И все равно я ничего не понял, – сказал Тобако, который усердно стучал по клавиатуре компьютера и успевал занести в базу данных упрощенный рассказ комиссара. – Ладно, пусть террорист пристреливался. Я понимаю, что в нужный момент у него вместо кирпича должно быть заложено в крепление взрывное устройство, точно соответствующее по весу и по аэродинамическим данным пробному грузу…

– Взорвать какую-то определенную машину… Пусть даже и машину значимого человека… – в тон Андрею сказал Басаргин. – А зачем такая сложность, как бомбометание? Куда как проще выстрелить из другой машины. Открыл окно, высунул оттуда ствол гранатомета, и дело сделано. Никаких проблем… К тому же после взрыва возможен удар взрывной волны в крылья дельтаплана. Такую волну просчитать невозможно без нескольких опытных взрывов в одном и том же месте. Если не иметь в виду конкретную машину, то вообще не надо никаких усложнений. Оставить в урне пластиковый пакет…

Костромин согласно закивал:

– Мы тоже задали себе аналогичные вопросы. Урны там, кстати, стоят через каждые тридцать шагов, и не надо утруждать себя поиском. Во время конференции за ними, естественно, будут пристально наблюдать. Но цель кирпичеметания и нам непонятна. Именно по этой причине я и здесь.

– Не только вы ничего не понимаете. Я тоже не понимаю, – сказал Тобако. – Почему вы здесь? Это следует понимать так, что, согласно вашей версии, наши доморощенные террористы производят акты во Франции? Знаменитая «La menace d'Est»? [12]

– Полиция не смогла опознать погибшего дельтапланериста. В округе вообще нет подобных любителей острых ощущений. Опознал его я. Вернее, предположил гражданскую принадлежность. По татуировке на левом плече. Эмблема воздушно-десантных войск России. Дальше мы раскрутили соответствующий отдел министерства иностранных дел Франции. Работа большая, но нашли случайную фотографию гостя из России. Ренат Киреев, житель города Салавата.

– И все равно я не понял! – Тобако даже голос повысил. – Что он опробовал? Зачем? Мне, как и командиру, очень не верится, что такая большая работа проделывалась только ради взрыва какой-то определенной машины. Если бы все участники и гости конференции хотя бы стояли при этом хороводом около фургона, как вокруг новогодней елки, было бы понятно – террорист желал сорвать с них взрывной волной головные уборы. В противном случае – нет. Не вяжутся здесь концы с концами…

– Мне тоже непонятно, – согласился Костромин. – Есть единственный вариант. На эту автостоянку выходят окна конференц-зала, где скоро будут проходить заседания религиозных деятелей. Конференц-зал находится над залом ресторана. Но кроме битья стекол, ничего добиться взрывом нельзя. Во Франции никому существо вопроса непонятно. Прежде всего, непонятно, почему террористический акт должен был выполнить гражданин России, да еще имеющий подготовку сержанта ВДВ – так нам ответили на запрос о его личности в российских МИДе, МВД и МО. Там, во Франции, ищут по разным направлениям. Ищут спешно. Но обязательно следует искать еще и здесь. Потому что и я не верю в простой взрыв единственной машины. На воробьев, как правило, не охотятся со стратегическими ракетными установками…