Сергей Самаров - Кодекс разведчика

Уснуть я никак не могла… Конечно, я думала о том, что будет завтра и как все пройдет… Волновалась… И от страха тоже волновалась… Страшно было… Еще бы, самой себе выбрать роль приманки… Саму себя обречь на такие испытания… Это не папа предложил, это я предложила, и папа согласился, потому что другого пути не виделось… Но опасения оставались… А вдруг что-то сорвется, вдруг что-то не так пойдет? Что тогда со мной будет? Я читала пожелания Аркадия Ильича, высказанные этому Бислану… Представить страшно, если я одна, без поддержки, у них в грязных лапах останусь… Но иначе ничего не получится, иначе их всех не собрать вместе, иначе угроза и для меня, и для папы останется и станет постоянной…

Лучше один раз перетерпеть этот страх, побороть его силой воли, концентрацией, чем долго потом переживать и ожидать самого худшего… Нет, лучше сразу…

С этим я и уснула…

Несмотря на то что вечером легла поздно и не могла уснуть, утром проснулась рано, вместе с папой, сама – никто не будил меня. Вообще-то я соня непробудная по природе и люблю поваляться в постели. Чтобы выгнать меня оттуда, надо слегка попинать… В этот раз, однако, позволить себе такого не могла. Более того, ходить по квартире хотелось. Бесконечно долго и быстро ходить от стены к стене, от стены к стене, и рукой при этом размахивать, воздух рубить… Странное желание, но так хотелось… Это нервы стали пошаливать в ожидании начала. Но я хорошо знала, что, когда все начнется, нервы придут в порядок, я заставлю их в порядок прийти… Так всегда перед соревнованиями бывало… Сначала волнуешься, а когда себя в руки возьмешь, чувствуешь себя уже нормально…

– Выспалась? – спросил папа.

– Почти и не спала… – Я говорила, как думала, правду, потому что сон мой был беспокойным, и просыпалась я без конца. – Больше ворочалась с боку на бок…

Папа рассмеялся. Оказалось, что я спала так крепко, что не слышала даже, как ушли дядя Толя Сохно и Игорь Алексеевич. Только дядя Саша Кордебалет с папой остался… Я знала, что они должны уйти – план на сегодня обсуждали при мне и вместе со мной, но самого момента их ухода я не слышала, и поняла это только тогда, когда папа рассмеялся.

– Значит, нервы у тебя крепкие… – решил он.

Эх, были бы они в самом деле такими…

Андрей позвонил в десять часов. Поторопился… Папа так ему и сказал. Встреча-то была на одиннадцать назначена, и папа просил подождать, потому что он сейчас другим занят. Они как раз с Александром Игоревичем с «альфовцами» по спутниковому телефону общались и вносили поправки в подготовленный план. А к одиннадцати и мы на эту встречу пошли. Дядя Саша Кордебалет вышел, как он сказал, на подстраховку. В квартире еще трое остались, что только вчера вечером прилетели из Москвы – Александр Игоревич, дядя Виталий Пулатов и дядя Леха Ангелов…

Папа долго инструктировал мотоциклистов, усевшись на сиденье самой лучшей машины. Самая лучшая, естественно, у Андрея. Даже в нашем большом городе это единственный такой мотоцикл. И Андрей это говорил, и я сама на мотоциклы на улицах посматриваю – нет таких… Папа, как он сам сказал, «ставил задачу»… Карту показал, каждому отвел место. С Андреем говорил особо, потому что у него задача была совсем сложная. По крайней мере сложнее, чем у других… Папа пообещал, если что с мотоциклом случится, новый купить… Я тоже слушала, чтобы знать, что и как будет происходить.

На инструктаж ушло минут сорок…

Потом папа ко мне подошел, руки на плечи положил:

– Ну, дочка, с богом…

Я комок в горле проглотила, потому что интонация папина была очень чувствительная. Но ответить словами все равно не смогла. Только кивнула и села на мотоцикл к Андрею. Пора было домой, пора было снова вернуться в позавчерашний день и стать для других такой, какой я была. Мы поехали, а папа остался… Я обернулась на повороте. Он вслед смотрел и что-то рукой делал… Крестил, что ли…

– Совсем ты меня бросила… – Голос у Аркадия Ильича стал слабым. В другое время я подумала бы, что он тоже плакал, как недавно плакала я. Но теперь я уже знала, что голосом он владеет в зависимости от обстоятельств, и интонации варьирует ловко. – Я же без тебя не справлялся… Ладно хоть, с работы помогли…

Это был укор… Объяснение мне моей вины за то, что я не желала сидеть сложа руки и ждать, когда со мной по приказу Аркадия Ильича расправятся. И мне трудно было сдержаться, чтобы не сказать какую-то грубость. Особенно трудно было взгляд сдерживать… И потому я глаза в пол опустила и молча прошла к себе в комнату, шаркая ногами, словно старуха. Так свою полную обессиленность показывая. Вообще слегка помешанно себя вела… И, чтобы себя не выдать в общении – не уверена была, что сумею в одночасье стать хорошей актрисой, дверь за собой на замок закрыла.