Сергей Самаров - Молчание солдат

Такое рассекречивание личности Имамова сначала казалось необходимым. И фундаменталисты, и спецслужбы – это все потенциальные покупатели препарата «поцелуй двузуба». Главное – перехитрить их, помогая одному противнику против другого и наоборот, а потом вовремя уйти из поля зрения с тем, что удастся добыть. Маккинрой не ожидал, что в действие включатся такие большие силы. И сейчас эти силы, нагнетая обстановку, сильно мешают ему добиться собственного успеха.

Привыкший доверять Анвару как лучшему разведчику всего отряда, Аббас сначала присматривается к разведчику из джамаата эмира Дуквахи с легким недоверием. Но тот и сам идет как надо, и ведет группу уверенно, знаками показывая, кому что следует делать, когда необходимо остановиться и замереть, когда начать новое движение и в каком темпе.

Пурга помогает им. В такую видимость и при таком ветре, мешающем хоть что-то услышать, подобраться к противнику можно и даже необходимо на предельно близкое расстояние. Но главное то, что пурга дает возможность сделать это скрытно. Они так и подбираются, животом отмеряя каждый камешек на склоне. Подбираются опять сверху, но очень близко, и залегают, выжидая те три оставшиеся в запасе минуты. Время все сверяли по часам Дуквахи. Подвели стрелки. И теперь Аббас смотрит не на противника, а на циферблат, мысленно подгоняя механизм. Но стрелки упрямы, они движутся медленно, будто бы умышленно медленно, заставляя всех волноваться, заставляя подрагивать от нетерпения оружие в руках.

Два минуты осталось...

Аббас локти переставляет. Кажется, что упор сделан неправильно, не очень удобно будет стрелять. Но через несколько секунд он возвращает руки в прежнее положение. Нет... Это все от волнения и нетерпения...

Чуть ниже залегли федералы. Грязно-зеленые «камуфляжки» кажутся в сумраке темными, сливаются со склоном, с камнями. И чем дольше на них смотришь, тем сильнее они сливаются, и уже начинаешь думать, что это не люди там, что ошибся разведчик, это камни и земля, чуть поросшая травой.

Травой? Откуда сейчас, в последний месяц осени, в зимний месяц осени, трава на склоне? Трава вся снегом занесена... Но солдаты не шевелятся. Они словно вмерзли в склон, лежат, выставив стволы в сторону нижнего прохода. Дожидаются. Дожидаются Аббаса, чтобы застрелить его, чтобы застрелить его товарищей. Чтобы уничтожить их и оставить здесь под снегопадом...

Минута...

Нет, федералы, если их много, если у них есть связь со штабом, трупы тоже не бросают. Они их вертолетом вывозят, а потом опознать пытаются. Чтобы знать, кто против них воевал и кого уже не стало. Списки, наверное, составляют, классифицируют. Выводы делают. И что-то, наверное, планируют. Слухи ходят, против родственников что-то делать собираются... У Аббаса нет родственников. Нет родственников, которых он знает.

Тридцать секунд осталось...

А что он знает о себе? Он ничего не знает. Он хотел бы узнать, но возможности не имеет.

Двадцать секунд...

Что чувствуют сейчас федералы? О чем думают? У них, наверное, есть родственники. Отец, мать. Ждут дома. А они здесь. Под стволом Аббаса... Чувствует ли мать вон того, которого Аббас уже взял на прицел, что скоро останется без сына?

Десять секунд...

Мать Аббаса уже ничего не чувствует. Аббасу рассказали, что мать его умерла, когда ему не было месяца от роду.

Время... Сходятся минутная и часовая стрелки.

Аббас не дает команду. Схождение стрелок – команда для всех...

Мочилов возвращается от генерала Спиридонова с подписанным приказом. Подпись, конечно, сопровождалась тяжелым вздохом и красноречивым взглядом, но генерал поставил ее твердой рукой.

Именно Спиридонов, как первый заместитель, по просьбе начальника ГРУ взял на себя руководство операцией в общем масштабе. Политика... Ответственность... И обязательная перестраховка... Без этого трудно на высоком посту прослужить. Если Спиридонов уверен в своем праве и в правоте, пусть и действует на свой страх и риск.

Мочилову при этом, после долгих споров о том, что Юрий Петрович стал штабным человеком и непосредственное участие в боевых действиях уже не для него, все же доверено оперативное управление. Спиридонов справедливо решает, что не следует посвящать посторонних в круг забот агентурного управления. А Юрий Петрович и так уже влез в них.

Тревога объявлена в трех ротах разных бригад спецназа ГРУ, базирующихся в ближайших к Чечне округах. Роты уже выехали на аэродромы, где садятся в вертолеты. Даже прогноз погоды на первые часы проведения развернутой операции предусмотрен и просчитан. Согласно этому прогнозу, посадить вертолеты придется в Ханкале, там заправить машины и ждать, когда образуются просветы в воздушном пространстве. Такие просветы ожидаются. Сложность в том, что вертолеты, при всей сложности полета в таких метеоусловиях, смогут только в отдельные временные коридоры прорваться и высадить десант. Но у них может не хватить времени на возвращение. И потому Мочилов взял на себя смелость отдать приказ о посадке вертолетов в горах. То есть транспорт будет дожидаться окончания операции в непосредственной близости. Правда, при этом опять же возникает необходимость выставлять охрану. Просто на всякий случай, чтобы предотвратить захват вертолетов с экипажами противником, просочившимся на каком-то участке сквозь оцепление. А силы могут понадобиться в любом месте, и не хотелось бы их распылять. Но это оперативная необходимость. Поэтому придется задействовать в охране в общей сложности около двух взводов. Это почти равная по численности отряду Имамова группа спецназовцев. Равная, да не совсем, потому что группа будет разбросана по разным участкам, по разным местам высадки десанта. Но и прорваться б о льшими силами боевикам, по просчетам, будет невозможно.