Сергей Самаров - Молчание солдат

– Говорят, ты воспитанник эмира Имамова? – спрашивает араб на хорошем чеченском языке.

– Я, эфенди [19], воспитанник детского дома. – Аббас старается говорить с немолодым арабом уважительно. – Когда попал в отряд к Руслану Ваховичу, он отнесся ко мне как отец. И учил воевать, как подобает каждому правоверному мусульманину. Учил, как отец учит своего сына...

– Ты любишь своего воспитателя?

– Я отношусь к нему с большим уважением.

– А он как к тебе относится?

– Думаю, и он имеет право считать, что не зря потратил на меня время.

– Когда эмир Имамов уходит из лагеря?

– Должен сниматься в шестнадцать часов. Через сутки он планирует быть в Грузии... Советую вам поторопиться, если хотите успеть с ним.

Араб смотрит на Аббаса с насмешкой:

– Где твои дневники?

– Дневники? – удивляется Аббас. – Я, к сожалению, потерял их вместе с рюкзаком во время боя... А зачем вам мои дневники?

Он умышленно не уточняет, где оставил последнюю тетрадку дневника, чтобы не подставлять под непонятную еще опасность Анвара. А что опасность от этого араба исходит, Аббас уже чувствует по взгляду командира отряда.

– Ладно, – араб поднимается во весь рост и оказывается очень высоким, хотя и костлявым, – мы посмотрим, насколько ты дорог Имамову. Мы поведем тебя к нему. Эй, там... Наденьте на него наручники!

Аббас по-прежнему не понимает, что происходит, делает шаг назад, но его берут под руки с двух сторон и тут же защелкивают на запястьях стальные наручники. Он смотрит в сторону Дуквахи. Дукваха тоже встал, собираясь шагнуть в сторону Аббаса, но и самого Дукваху также берут под руки. Сопротивляться раненый эмир не может, и через несколько секунд его руки тоже скованы наручниками. Оба они – пленники.

– В дорогу! – командует араб. – Нам осталось пройти совсем немного. Через час будем на месте... Аллах Акбар! [20]

Аббас понимает наконец ситуацию, когда джамааты подходят к ущелью, где располагается отрядный лагерь. Разведчики, отправившиеся вперед, возвращаются быстро.

– Он уже снялся и поднимается по леднику. Половину прошел. Торопится. Наверное, понял... Или заметил отряд с той стороны. Хочет занять перевал...

– Вот хитрый шайтан! Ищите позицию, ставьте минометы! Надо задержать его...

В отряде три гранатомета и три миномета. Гранатомет, если Руслан Вахович в самом деле снялся и уже успел подняться на середину ледника, бесполезен – не достанет. Миномет хуже... Но запас мин, как уже отметил Аббас, у моджахедов ограничен. Снизу при обстреле трудно сразу пристроиться и верно выверить прицел. Едва ли араб и его люди смогут причинить большой вред отряду. Хотя они могут, наверное, сделать самое худшее – вызвать взрывами лавину, которая сметет с ледника весь отряд Имамова...

Но зачем им это надо?

– Быстрее! Быстрее... – подгоняет араб своих людей.

Среди других бегает и суетится Николай. Снова в голове возникают мысли о потерянных рукавицах, о том, что группу Аббаса федералы ждали не со стороны гор, а со стороны долины. Определенно, в отряде есть предатель... Но ведь тогда получается, что Николай сдавал отряд федералам. А это же не федералы.

Минометы устанавливаются на площадке сбоку, откуда хорошо просматривается начало и середина ледника. И место возвышенное, что позволяет вести обстрел с достаточно большой дистанции. Но если Руслан Вахович успеет пройти середину, то он будет вне досягаемости.

– Мины берегите! – требует араб. – Хорошо прицел вымеряйте...

От первого же выстрела по горам разносится вой и гул.

– Ай-я... Как хорошо! – восклицает араб.

Аббас от бессилия готов наручники кусать...

Ангел утром едет в аэропорт встречать сына. По дороге присматривается внимательно, но «хвоста» за собой не обнаруживает. В принципе, теперь «хвоста» и быть не должно.

В конце ночи, предварительно позвонив, приехал капитан Рославлев с не слишком приятным известием. Задержанных участников конфликта после допроса пришлось пока отпустить. Все они по документам входят в охранное подразделение режимного учреждения, имеют право на ношение оружия и объясняют свое поведение вполне оправданно – выполняли задачу в соответствии со своими непосредственными обязанностями, поскольку к ним поступило сообщение от осведомителя, что владелец «Геши» сильно интересуется деятельностью предприятия. Доказать обратное невозможно, а если и удастся доказать, то охранники всегда могут списать свои действия на собственную ошибку или ошибку осведомителя. Самого осведомителя, как любая силовая структура, даже ведомственная, они никогда не назовут. В принципе, преступных действий они не совершали, только пытались проверить документы у подозрительного для них человека, когда подверглись внезапному нападению. Отдельно поднят вопрос о поддельных документах сотрудников ФСБ, но это уже почти мелочь, которая может закончиться очень быстро и без серьезных оргвыводов. В свою очередь, охранники предъявили претензии за сожженную машину и за несколько ударов, нанесенных по их физиономиям. Что касается взрыва световой гранаты, здесь уже генерал Астахов категорично отверг все претензии и предположил вмешательство третьей, пока неизвестной стороны, искать которую «Альфа», естественно, не собирается, потому что эксцесс трудно отнести к терроризму и можно рассматривать только как акт хулиганства. Что касается ударов по физиономиям, то генерал вступился за интерполовцев, объяснив все недоразумением, вызванным предъявлением откровенно фальшивого удостоверения. Это удостоверение и послужило единственной причиной для задержания. Других причин пока не просматривается.