Сергей Самаров - Один шанс есть

Следственная бригада прибыла только через несколько часов. Раньше на месте событий оказалась «Скорая помощь», которая оказывала раненым посильные услуги на месте, но увозить их до прибытия ментов Евсеев не разрешил. Он пока командовал на месте, как старший по званию, хотя и отставник. Собака после пожара в «Королле» не отходила от хозяина ни на шаг, чувствуя, что произошло нечто неординарное, и грозным оскалом клыков предупреждала всякого, что близко к Виктору Васильевичу никого не подпустит. Никто, впрочем, приблизиться и не рискнул, включая Велесова и Яблочкина...

Полковник Мочилов приехал следом за следственной бригадой, чтобы своим присутствием повлиять на содержание протоколов, в которых имя Евсеева так и так должно было бы присутствовать. Поскольку именно Юрий Петрович давал согласие на привлечение к операции лейтенанта Велесова, к его доводам прислушались. И вышло так, что отставной подполковник Евсеев с ведома сотрудников МВД помогал лейтенанту Велесову, страхуя и поддерживая его. Ментов такой расклад даже больше чем удовлетворил, поскольку тогда вся успешная операция смотрелась хорошо продуманной и прекрасно организованной именно ими, без вмешательства со стороны. Спецназовцев и майора Яблочкина из агентурного управления этот расклад устроил тоже, поскольку Яблочкину вовсе не нужна была никакая реклама своей личности...

Допрос Евсеева много времени не занял, поскольку Ермак неотлучно находился при хозяине и псу не всегда нравились вопросы следователя, о чем он без слов сообщал красноречиво. Следователь предпочел лишних вопросов не задавать, отложив это на более поздний период. Евсеев уехал в Москву на «уазике» полковника Мочилова, где места в багажнике было больше, чем на заднем сиденье джипчика Яблочкина...

– Юрий Петрович, как только будут данные из Чечни, позвоните, пожалуйста, сразу, – попросил Виктор Васильевич на прощание, когда «уазик» остановился у подъезда.

Мочилов пообещал...

Лестница под ногами Анатолия скрипела необычно сильно. Непривычно громко, громче даже, чем ночью. Никогда раньше так не скрипела. Словно прощалась... Сегодня или Ваха убьет Анатолия, или Анатолий – Ваху. В любом случае сюда ему больше не возвращаться.

И не жалко... И нет чувства прощания с местом, где прожил полгода... Анатолий даже не оглянулся на лестницу, когда выбрался из люка. Да и некогда ему было оглядываться. Он к Вахе присматривался и умышленно старался смотреть с издевкой и торжеством. Ваха этот взгляд уловил, понял и пришел в еще большую ярость. И в этой ярости Ваха даже осторожность потерял. Ему бы отступить еще на пару шагов для соблюдения безопасной дистанции. Сарай большой, он позволяет это сделать. Но ярость отступить не позволяла. Анатолий своего добился. Он даже не использовал заранее приготовленные фразы, не назвал Ваху с издевкой «сынком», чтобы перевозбудить, а Ваха уже созрел. Он не отступил, напротив, он к Анатолию шагнул и прикладом замахнулся, не желая ударить, хотел только пригрозить...

Лучшего момента и пожелать было нельзя. Именно этого и добивался Анатолий, на этом строил свой расчет. И – никаких резких движений, предупреждающих об атаке! – плавно, почти лениво, словно он почесаться надумал, рука скользнула к рукаву, зажала острую щепку, и только после этого движения стали быстрыми. Ваха уловил что-то во взгляде пленника, сделал шаг назад, одновременно пытаясь автомат вскинуть, но Анатолий уже делал классический выпад. Он колол щепкой, как шпагой, и целился Вахе в глаз. Длинная щепка вошла в голову до соприкосновения с внутренней стенкой черепа. Ваха даже звука издать не успел, как умер. И никто увидеть ничего не успел. Младшие братья и сестры так и остались во дворе, готовые смотреть, как их старший брат будет убивать неблагодарного пленника, которого они целых полгода кормили.

Анатолий подобрал автомат, проверил, дослан ли патрон в патронник, и после этого обыскал карманы Вахи. Ключи от машины нашел сразу. Но ключей от замка на цепях у Вахи не было. Впрочем, эти ключи уже и не были нужны. Анатолий приставил автомат к цепи и перестрелил ее одиночным выстрелом. Два движения, и путы спали. Теперь – к машине и – домой...

Свободен...

Анатолий не подозревал, сколько ярости вызовет в младших братьях Вахи его появление из сарая с автоматом в руках. С криками гнева и боли, не думая о том, что он может и выстрелить, бросились на него братья...

Он не выстрелил... Он не стал убивать безоружных мальчишек, которые полгода издевались над ним. Но ударил... Ногой, рукой, прикладом... И только после этого пошел, а не побежал к машине...