Сергей Самаров - Опасность предельного уровня

– Как себя чувствуете, парни? – прозвучало насмешкой из-за двери.

Это смерть насмехается, спрашивает о самочувствии.

Юрка Шкурник поднял автомат и с одной руки выстрелил. Он хотел только раз выстрелить. Но не успел вовремя палец убрать со спускового крючка. Одеревенели пальцы перед смертью. Получилась очередь в два патрона. И пули срикошетили. Рядом с головой прочирикали...

– Говорите, пожалуйста, помедленнее, я плохо понимаю.

Смерть за дверью издевалась, радовалась своей безнаказанности и издевалась.

Шкурник встал, шагнул к двери и подправил трубу, подпиравшую дверь. Все-таки удары ее чуть не выбили. Пусть теперь заново бьют. Пусть все ноги отмолотят. Он успеет сделать то, что должен сделать...

Сделать это необходимо, чтобы, умирая, не страдать от жадности и зависти, не мучиться мыслями о том, что его деньги сделали кого-то счастливым. Невыносимо так умирать...

Как долго он стремился к богатству, как мечтал о нем и лелеял свои сладкие мысли. Он даже подумывал сделать операцию где-то там, на Западе. Там, говорят, врачи все могут. Смогли бы, наверное, и глаз его выпрямить, нормальным сделать. И никто не звал бы его тогда Косым. А то ведь с детства дразнили. И никто не звал бы его тогда Шкурником, потому что он стал бы уважаемым человеком. Деньги способны любого сделать уважаемым. Деньги все способны сделать.

Сделать все? Нет. Не могут они его спасти. Тогда зачем они? Тогда – будь они прокляты. Пусть они умрут вместе с ним.

Шкурник сел спиной к двери. Вывалил все содержимое своего вещмешка на пол – запас одежды, перевязочные пакеты, бумаги, списки отряда, документы, но пачки с долларами отложил в сторону. Не отбросил, а отложил аккуратной стопкой. И даже края стопки с улыбкой подравнял двумя руками. Потом, не думая долго, добавил туда же содержимое тощего вещмешка Беслана. Полюбовавшись кучей, вытащил из кармана сигареты и зажигалку, закурил, поправил луч фонаря, чтобы хорошо помогал, разорвал первую пачку с долларами, и развернул банкноты веером. Он поджег самый нижний уголок самой нижней банкноты и любовался, глядя, как пламя начинает поедать зеленовато-белесое число 100, потом переходит на лицо американского президента. Он даже не знал, как этого президента зовут, и чуть-чуть пожалел об этом. Всегда приятно знать имя того, кого сжигаешь так безжалостно. Нет. Не безжалостно. Жалко деньги. Жалко эти сто тысяч баксов. Кошки на душе скребут от этого пламени. Тяжело уничтожать свою мечту. Но еще тяжелее думать о том, что эти баксы обрадуют кого-то другого. Это совсем невыносимо.

Шкурник потянулся за следующей пачкой, но подобрал с пола банковскую упаковочную ленту, на которой значилась сумма, содержащаяся в пачке. Хотел сжечь, но остановил себя. И ленту в сторону отбросил. Пусть поймут, какая сумма им не досталась. Пусть волосы на себе рвут от жадности. Сто тысяч пройдут мимо их рук. Все упаковки надо оставить.

В дверь опять ударили. Звон в уши вошел.

Юрка Шкурник даже не обернулся. Ему смешны были потуги этих людей, стремящихся войти сюда и завладеть его ста тысячами баксов. Его ста тысячами ... Ведь именно ради этого они и пришли сюда. Им очень хочется хорошо жить, им очень хочется ездить на приличных машинах, но ничего у них не выйдет. Американские президенты горят адским пламенем, горят, чтобы никому уже не достаться, чтобы никому уже не сделать жизнь беспечной и веселой.

Новая пачка развернулась веером, легла с догорающими остатками первой пачки на бумаги и тряпки из вещмешков. Потом еще одна пачка... Вееры у Шкурника получаются красивые, в каждой банкноте видно лицо американского президента. И пусть он горит в этом пламени. Он обманул Табиба, поманив сладкой жизнью, и за это осужден на сожжение.

В дверь били и били. Раз за разом. С равными интервалами.

Противно завоняли горящие тряпки. Закашлялся уже не поднимающий голову Беслан. Пусть кашляет. От кашля у него изо рта кровь пошла. Это к лучшему, быстрее захлебнется и не будет долго мучиться. Не будет в дыму задыхаться, как задыхается Шкурник. В комнате никакой вентиляции нет. И дыму выйти некуда.

Пачка за пачкой разворачивалась веером и ложилась в пламя, чтобы уничтожить американского президента. Обманщиков следует уничтожать жестоко. До конца. Пачка за пачкой. Когда легла в костер последняя пачка, Шкурник услышал другой звук за спиной. Понял: это упала наконец-то труба, подпирающая дверь. Но сама дверь распахнулась не сразу. А когда она распахнулась, Шкурник сорвал с пояса две гранаты, кольца с них сдернул и радостно откинулся навзничь, чтобы встретить вошедших широкими объятиями. Он слишком поздно увидел, что в дверь никто не вошел. Только стволы просунулись, но тут же спрятались, потому что при свете костра гранаты в руках Шкурника было видно хорошо.