Сергей Самаров - Операция «Антитеррор»

К хроническому недосыпанию в годы былой боевой службы я привык. Бывало, вообще по нескольку месяцев спать приходилось только урывками. Особенно в Афгане. Тогда казалось счастьем, если предстояло лететь в далекий район для проведения рейда. За время полета можно выспаться. Сейчас я былую форму давно потерял, поскольку в нынешней моей деятельности подобная бессонная выносливость ни к чему. И потому утром, поднявшись, беспрестанно зевал. Еще до Афгана при ведении боевых действий нам выдавали таблетки «экстази» как раз на такие случаи. Сейчас «экстази» признан наркотиком и, я слышал, в армии к приему запрещен. А мне сейчас, чтобы окончательно проснуться и начать заниматься делами, такая таблетка весьма сгодилась бы.

Вчера мы просидели с майором Асафьевым до четырех часов ночи. Разрабатывали все возможные варианты моего безупречного поведения в момент и после момента вербовки. И все варианты деятельности, связи и прочего необходимого тогда, когда я попаду к месту назначения. Насколько помню собственную службу, при подготовке операции варианты всегда прорабатывались целым коллективом специалистов, а не оперативными работниками, и даже проводились «игры» на случай нестандартных ситуаций. Сейчас же время не позволяло подготовиться основательнее. А уж про «игры» я и не вспоминал.

Естественно, я должен был идти «голым». То есть без всякой связи, без надежды на чью-то помощь в трудный момент. Единственное, что я получил от «заботливого» ФСБ, это два номера и web-адрес: идентификационный номер и код, с которыми я должен обратиться в особый отдел любой воинской части, если вдруг так сложится судьба, что меня возьмут в плен свои же. При наличии связи легко выяснить, что я собой представляю. И еще номер сотового телефона, куда смогу при возможности дозвониться. В Чечне давно уже не существует простых телефонов. Живут, как при шведской модели социализма. Только сотовые. Круто! А мы еще считаем эту республику дикой.

Утром, когда я встал, голова протяжно и нудно гудела – некое подобие сирены атомной тревоги, и общее состояние организма было почти такое же, как после водки с клофелином. Пришлось долго принимать прохладный душ, чтобы прийти в себя и отправиться в гараж.

Очень меня интересовал в это утро Леня Проханов, и потому я не мог себе позволить отоспаться дольше обычного. Что сейчас происходит с подполковником и как он находит с чеченами общий язык? После того как вчера вечером потеряли человека, они должны быть злы, как настоящие волки, и винить во всем происшедшем ягнят из спецназа, которые обнажили зубы. Впрочем, волки между собой редко дерутся насмерть. Они звери хоть и трусливые, но культурные. А чеченам пришлось добить своего. Значит, вдвойне они злы. И могут сорвать зло на инвалиде-подполковнике или на его дочери. Хочется надеяться, что Леня не даст себя в обиду. Впрочем, он им нужен живым и дееспособным, иначе не заводили бы такую большую игру.

Один вопрос мы с Асафьевым даже совместными усилиями выяснить не смогли, хотя вопрос этот при определенных обстоятельствах должен и может оказаться очень важным. Какие гарантии потребуют волки от ягнят, которых смогут принудительно завербовать? Ладно, со мной почти все ясно. Я скрываюсь от правоохранительных органов. Но опять же, кто мешает мне смотаться и от чеченов? Пойду на принцип, добуду документы, чуть-чуть меня омолаживающие, потому что во французский иностранный легион принимают только до сорока лет, а мне как раз сорок, – и рвану в Марсель на вербовочный пункт. А с Прохановым вообще ситуация скользкая. Он соглашается, разумеется, только в том случае, если освобождают его дочь.

Нет. Здесь что-то должно быть не так. Не могут они после принудительной вербовки рассчитывать на добросовестное служение их интересам. Не поверят чечены просто на слово. И будут, в общем-то, правы.

– Скорее всего вас попытаются «повязать на крови», – предположил Асафьев. – И такой вариант ты должен предусмотреть. Со всякими возможными подготовленными фокусами можно и подзалететь – они в состоянии проверить действительность события, поэтому следует выработать заранее линию поведения. Например, воюете вы только в Чечне и только против армии. Другое отметаете категорически. Это дело принципа.

– Возможно, – согласился я. – Надо быть аккуратным.

«Повязать на крови» – это подставить человека так же, как подставили меня, только более крупно и более круто. Причем добровольно. Нас постараются заставить принять участие в какой-то кровавой акции, запишут все это на пленку, и пленка будет поводком, на котором волки пасут ягнят. Такие штуки делать – чечены большие мастера, если судить по варианту моей вербовки.