Сергей Самаров - Парни в бронежилетах

Он осматривает всех с легкой улыбкой на лице. И видит во встречных взглядах тень беспокойства.

– Почему они ищут тебя? Какое ты имеешь отношение к взрыву? – любопытный Селим таким поворотом дела недоволен. Еще бы быть довольным, когда подставляли противника, а подставили, оказывается, себя. И из охотников превратились в предмет охоты...

Сережа читает второй лист. И объясняет.

– Да... Вот здесь... Потому что Шайтанов Сергей Алексеевич проходит подозреваемым в похищении партии нитрата аммония в Онфлере. Им передали данные из Интерпола...

– Опять Интерпол лезет, куда его не просят... Вечно он под ногами мешается, – ворчит, по-людоедски сияя зубами, Селим. – В Америке его почти не слышно. А здесь – на каждом шагу...

– Ерунда... работаем, как работали. Просто я прекращаю существование в образе Шайтанова и становлюсь Чертовым Сергеем Алексеевичем. Попрошу всех запомнить. Таку, где мой новый паспорт?

– Посмотри сначала третий лист, – говорит Лари.

Сережа улавливает тон сказанного чутко. И читает внимательно.

– Что там? – Без вопроса Селима ни одно дело не пройдет.

– Они знают, что Шайтанов и Ангелов – одно лицо. И располагают моей фотографией...

– Но они же не знают Чертова, – логично делает вывод Таку...

Баку радует жарой, которая зовет к морю. Расслабиться, понежиться на береговом ветерке...

Нельзя расслабляться! Ни на минуту! Нельзя...

И вообще Термидор такую жару не любит. Нутром не любит, всеми своими невидимыми со стороны чувствами. Ему, как истинному берберу, больше по душе обжигающий дыхание воздух пустыни. Там жара не липнет к телу, потому что сухая. Она с кожи скатывается, как жгучий, но сыпучий песок... А здесь прилипает, мешает. Скорее бы уж отсюда... Скорее...

В действительности он отдает себе отчет, почему ему хочется побыстрее расстаться с Баку. Причина проста – не терпится начать дело, попробовать... И, естественно, руками ощутить результат. Именно руками, потому что он привык действовать руками. И все, кто вошел в его группу, умеют действовать руками, без оружия... Они убивают голыми руками!

Они будут убивать голыми руками и сеять страх... Они все – чернорабочие на «фабрике страха»... Каждому будет дана норма выработки, и каждый будет обязан норму выполнить...

Воображение играет, щекочет ретивое чувство... Как сладко быть в зените славы! Наверное, кинозвезды это понимают лучше других. А быть в зените славы и при этом знать о своей славе, знать одному, при том, что никто другой о тебе не знает, хотя все говорят, плачут... Это кинозвездам недоступно... Приятно идти по улице и чувствовать окружающий страх. Всеобщий... Он более липкий, чем влажная бакинская жара. Он цепляется, пристает, его невозможно миновать, не прилипнув к общему ощущению... Термидор хорошо знает психологию толпы. Каждый человек индивидуальность только тогда, когда он закрылся от других в четырех стенах и погружен в собственные эгоистичные мысли. Именно эгоистичные. Потому что, думая о ком-то, он уже в этих людях растворяется, смешивается с ними. Муж с женой – это не разные люди. Это единый организм, наделенный собственной душой, собственным сознанием и даже собственным разумом. Муж с женой трусы и негодяи – и ребенок в семье вырастает таким же. Он впитывает в себя эту же душу. Армии пускаются в бегство, стоит побежать одному... И десяток бросается в атаку на сотню, стоит командиру повести их без сомнения вперед... Чувство общности – вот что руководит толпой. А чувство общности всегда развивается по принципу цепной реакции. Страх, который ударит отдельных членов, будет разделен на ростки и размножен многократно. И главное при этом – не открыть, не показать людям причину страха. Причину!!! В том и ошибка даже самых удачных террористических актов, что люди знали причину, знали, откуда идет угроза. С этим они бороться умеют. Общей ненавистью друг друга поддерживают. А когда причина неизвестна – страх возрастает... Тогда каждый начинает понимать, что все силовые структуры не могут защитить их, потому что не знают, от кого защищать...

Приятно будет ходить по улицам Москвы и чувствовать, как одежда прилипает к людям не от пота и жары, а от липкого страха. И хочется увидеть это. Своими глазами. Пошире раскрыть их и увидеть... И запах ощутить... У страха очень сильный запах...

Термидор собой доволен. Он делает то, что захотел. То, что ему нравится делать... Многим ли людям доводится делать то, что им делать нравится? Единицам! Он себя относит к единицам. Ум Термидора так устроен, что он умеет анализировать. Все. В том числе свои поступки и даже собственные черты характера. Он много раз спрашивал себя – может ли он назвать себя, воина, человеком, не знающим страха? Глупости это! Не бывает людей, не знающих страха. Просто одни умеют перебарывать свой страх, другие не умеют. Но чем он от большинства отличается – он не входит в толпу. Он всегда сам по себе. Именно этим ему не понравилась служба во французском иностранном легионе. Он отсиделся там шесть лет. Этого времени достаточно, чтобы полиция потеряла его след. И покинул казармы совсем другим человеком. Все шесть лет он анализировал свои поступки и свой характер и делал их такими, какими хотел видеть. Это тоже удается только избранным. Что ж, значит, он – избранный. Он живет так, как ему нравится жить...