Сергей Самаров - Предатель жребий не бросает

– Обе ноги перебило… – с трудом произнося русские слова, сказал Хромов и добавил какую-то чеченскую фразу, обращенную к Джабраилову.

Старший лейтенант Скобцев сразу занялся перевязкой, как обычно и делалось в боевых условиях, приложив тампон и намотав бинт прямо на камуфлированные штаны. Старший лейтенант Сулейманов поковырял пальцем бронежилет старшего прапорщика.

– Как у меня вчера… – сообщил. – Четыре пули… Выдержала железяка…

Но обшивка бронежилета старшего прапорщика была изорвана гораздо сильнее, чем на бронежилете старшего лейтенанта. Стреляли не под прямым углом, и пули рикошетили, разрывая обшивку.

– Кости хоть целы? – с надеждой спросил Хромов старшего лейтенанта Скобцева. В положении старшего прапорщика всегда хочется верить, что кто-то со стороны видит положение лучше, чем ты сам, и хочется услышать голос поддержки.

– Извини уж, я не хирург… Вижу только, что три пули навылет… Если навылет, значит, через мягкие ткани – так обычно бывает, через неделю-другую «Танец с саблями» плясать будешь… Если кость где-то и зацепило, а такое тоже бывает – в госпиталь уложат… В гипсе три недели поваляешься, жирок накопишь, как я в прошлую командировку. Страшного ничего не вижу…

Один майор Ялаев к старшему прапорщику не подошел, оставаясь на позиции и наблюдая за боевиками. Он и сообщил остальным:

– Внимание, они перебегают… Похоже, хотят нас поверху обойти… На позицию… Надо пресечь…

– Меня переложите! – зло потребовал Хромов. – Стрелять-то я и так смогу…

О том, что старший прапорщик отменный стрелок, знали все четверо его товарищей. И потому быстро приподняли старшего прапорщика и перевернули на живот. И даже к естественной амбразуре между камней подтащили. Оттуда стрелять можно было из положения лежа. Сам Хромов даже автомат из рук не выпустил и сразу поставил его в удобное для стрельбы положение, и локоть упер в камень. Старший лейтенант Скобцев перебежал в сторону и залег рядом с майором Ялаевым.

– Что там у него? Все, говоришь, навылет?… – тихо спросил майор.

– Навылет… – Старший лейтенант вздохнул. – Одна пуля – артерию в клочья… Через десять минут сознание потеряет… Кровь не остановить… Умрет хотя бы спокойно…

Но пока старший прапорщик был в сознании, он решил, видимо, доказать, что потеря крови не лишила его зрения. Как раз боевики начали очередную перебежку. Две короткие очереди по два патрона прозвучали внятно и членораздельно… Хромов стрелял прицельно. Двое боевиков носом камни пробороздили и не поднялись. Еще одного майор Ялаев свалил, а четвертого достал осколок после сдвоенного выстрела из пушки БМП…

Остальные боевики успешно перебежали, и менты никого больше достать не смогли. Пушка БМП предпочитала стрелять выборочно – берегли заряды. Только спаренный пулемет, уже отдельно от пушки, дал несколько очередей, но они носили скорее пугающее значение.

– Козлы… Сразу все перебегают… Друг друга прикрыть огнем не сообразят… Вояки… Сколько их человек? – спросил майор Ялаев, сам во время стрельбы сосчитать боевиков не успевший.

– Я двенадцать насчитал, – сказал лейтенант Джабраилов.

– Я – тринадцать, – сказал старший лейтенант Сулейманов.

Те, кто считает, обычно промахиваются при стрельбе, потому что не концентрируют внимание на прицеле. Только старший лейтенант Скобцев не ответил, а тремя короткими очередями попытался достать кого-то, кто, по его мнению, плохо спрятался. Но безуспешно. Скобцев, хотя и не считал противников, все равно промахнулся. Он вообще стрелял хорошо, даже отлично, только на бегу и навскидку, с короткой дистанции, а в статичном положении, когда всем другим стрелять легче, почему-то часто промахивался. Ялаев это давно заметил и однажды даже спрашивал старшего лейтенанта о таких странностях. Скобцев тогда заулыбался:

– Я, товарищ майор, до ментовки сварщиком работал. Отлично варил потолочные швы и вертикальные. А простые – все не получалось правильно… Меня если чему-то учат, у меня это плохо получается. Что сам интуитивно делаю – без проблем… Говорят, если человек от природы левша, он всегда лучше на интуиции работает…

Сейчас его интуиции проявиться было негде. Хоть и расстояние до боевиков было невеликим, но с каждой перебежкой они удалялись от отсветов догорающего джипа, и фигуры представляли собой уже едва различимые цели. Хотелось, конечно, более скорого рассвета, очень хотелось, но и боевикам, которых было больше, тоже хотелось этого. Но рассвет не спешил, а тратить патроны в темноте, не видя, куда стреляешь, смысла не было…