Сергей Самаров - Стрельба в невидимку

Я согласно кивал в такт его словам.

– Еще некорректный вопрос. Вы не слышали, у Александры не было любовников?

– Почему вы про это спрашиваете? – поинтересовался Осоченко, и я заметил, что он очень сильно покраснел. Должно быть, в комнате слишком жарко. Потому что Гоша даже узел галстука слегка оттянул с горла и расстегнул верхнюю пуговицу.

– Дело в том, что сегодня врач дал заключение, что Александра Чанышева на четвертом месяце беременности. Это значит, что ее будущий ребенок вместе с ней всосал уже такую массу наркотиков, что может родиться с врожденным абстинентным синдромом. Это уже конченый наркоман или урод. Еще не родившееся дитя…

А теперь Гоша побледнел, как первый снег, который в этом году еще не выпал. Скелет моих догадок начал обрастать мясом и приобретать фигуру с определенными контурами.

– Нет, я ничего не слышал о ее любовниках.

– Могла она застрелить мужа из страха, что все откроется? Как вы думаете? – я пошел на откровенную провокацию.

– Н-не знаю… – У Гоши опять забегали глаза. – Значит, ее все-таки подозревают обоснованно?

– Не могу сказать точно. Но сегодня ее собирались выпустить под подписку о невыезде.

– А во сколько, вы не знаете? Я хотел бы ее встретить. Она же в таком состоянии. Тем более после врача… Ей, наверное, все сказали…

– Это знает только майор Лоскутков. Позвоните ему, спросите, – посоветовал я и сразу же поимел желание откусить себе язык. Однако было уже поздно, слово вылетело, и я решил язык оставить на месте.

– Он сам мне недавно звонил. Через два часа я должен к нему явиться для беседы. Сначала повестка была на завтра. А сегодня он попросил перенести разговор. Я согласился.

– Вот и спросите тогда.

– А раньше ее не выпустят?

– Сомневаюсь. Там надо слишком много бумаг оформлять. Это непростая процедура.

Я откровенно врал. Я не знал самой сути этой процедуры, но мне очень захотелось, чтобы Александру Чанышеву выпустили в то время, когда Гоша не сможет ее встретить. И потому я скомкал окончание нашей беседы тяжелым вздохом.

– Ладно, мне пора… – и пошел к выходу. – Может быть, я вечерком позвоню вам. Где вас искать?

– Я… Не знаю…

Зато знаю я. Лучше, чем знает сам Гоша.

Я кивнул на прощание Валере и вышел. Около моей машины, унижая ее, как русская борзая может унизить бездомную дворнягу, стоял великолепный спортивный «Мерседес-500» серебристого цвета. А рядом Хозяинов и оба телохранителя. Собрались уезжать.

– Вы, оказывается, тоже еще здесь? – Хозяинов опять приторно улыбался.

– Беседовал с клиентурой. С компьютерщиками.

– И как? Есть сдвиги?

– Может быть… Пока не могу сказать конкретно.

Хозяинов кивнул и сам сел за руль. «Мерседес» качнулся на рессорах плавно и величественно и выехал со стоянки. Я тут же достал телефон и набрал номер Лоскуткова. Все-таки спасибо Вениамину Вениаминовичу – добрейшей души человек. Он в действительности значительно облегчил мне жизнь и увеличил возможности удачной работы. Без сотовой трубки пришлось бы сейчас искать телефон-автомат. Само по себе это несложно. Гораздо сложнее найти именно тот, который работает. А работают они в нашем городе обычно только один из десяти. И то, если повезет.

– Привет, майор. Ты вызвал Осоченко на сегодня?

– Да. А что? Ты против?

– Нет. Только ты не мог бы сообщить ему, что Чанышеву выпустят только вечером или вообще завтра, чтобы он не встретил ее?

– Без проблем.

– Хорошо. Я позвонил на опережение. Чтобы он сам не задал тебе раньше меня вопрос о ее освобождении. С «наружкой» ты договорился?

– Они уже ждут ее.

– Еду к тебе.

Паша Гальцев потерял два часа, разъезжая по городу на автобусах восемнадцатого маршрута. Начал уже побаиваться, что кондукторам примелькается. Сам он дважды отметил одних и тех же кондукторов. Им, конечно, труднее запомнить человека, который ничем особым от других не отличается. Но Паша на другие маршруты не переходил, потому что отлично знал – в городе пространство для работы между «щипачами» разделены строго, и знакомая ему парочка на чужую территорию не пожалует. За это могут и бока намять. Искать их следовало только там, где он их и в первый раз засек. И он таки дождался своего часа. Увидел из окна на остановке и «инженера», и чуть в стороне «помятого». Сообразил, в какую дверь они войдут, сам вышел в другую и вошел следом за ними.

– Предъявляем проездные… Билетики приобретаем… – Голос у кондукторши с гундосинкой, неприятный, а сама симпатичная, только для Гальцева старовата.