Сергей Самаров - Враг мой – друг мой

– Умар пришел? – спросил издали Мовсар и через несколько секунд сам из темноты вышел.

Вышел один, но пленников одних оставить не решился, понял Умар, разглядывая тех, кто остался в переднем помещении. Вообще-то у джамаата еще и небольшой зиндан [9] имелся – не слишком глубокий, поскольку глубокий в этой горной почве было не выкопать. Закрывался он камнем и высохшим кустом так, что входа не было видно. Туда сажали порой пленников, но пленники были в джамаате редкостью. Умар так до конца и не понял, зачем решил Мовсар в этот раз с пленниками связаться. Не такой и большой был груз, чтобы не унести его самим. А притащить с собой пленников, чтобы потом расстрелять – тоже смысла нет. Расстрелять их можно было бы и на месте, если вообще была нужда расстреливать и брать на себя лишнее. И без того прокуратура счет ведет всем делам джамаата... А оставлять пленников в живых, кормить их – тоже непонятно, зачем это нужно Мовсару. Он показал солдатам и прапорщику путь к пещерке. Значит, было только два, как понимал Умар, выхода. Или пленников убить, или пещерку сдать...

Разговор о пленниках зашел еще накануне операции, когда Байсаров отдал такой приказ. И только Умар поинтересовался целесообразностью такого приказа. Но получил резкий ответ:

– Я знаю, что я делаю...

С эмиром спорить не полагается. Умар не спорил...

Мовсар был мрачен, как всегда, и даже слегка мрачнее обычного. Подошел к костру и руки протянул, хотя было не холодно. Но руки у эмира всегда зябли, и это все в джамаате знали. У костра Байсаров закашлялся. Глотнул нечаянно дыма, как порой случается, и закашлялся.

– Пойдем на воздух... – хрипя, сказал Мовсар и помассировал себе пальцами горло. – Задохнусь здесь...

Умар в сторону отошел, уступая эмиру дорогу. В джамаате законы вожака стаи, присущие волкам и собакам, соблюдались строго. Эмир входил в помещение первым и первым из него выходил. Как положено вожаку, так положено и эмиру.

Как и сам Умар, все поняли, что эмир таким образом пригласил отставного майора ВДВ для конфиденциальной беседы. И никто, даже Астамир, который всюду за отцом следовал как хвост, за ними не вышел.

Мовсар присел на камень. Кивнул Умару на соседний:

– Присаживайся... – и даже стряхнул что-то с камня, на который показывал.

Умар сел чуть напряженно. Он сам шел к эмиру с серьезным разговором, который мог и нехорошей стороной обернуться, но, кажется, у эмира был собственный разговор, иначе они могли бы и в пещерке пообщаться, где вовсе не обязательно в полный голос и на повышенных тонах говорить, чтобы слышно было всем.

Байсаров вытащил из кармана пачку документов. Даже при свете луны Умар сразу определил, что это документы пленных. Вместе с документами выпала и бумажка. Эмир бумажку развернул, посмотрел так, словно мог в темноте что-то разобрать, свернул и снова в карман положил. Но не поленился объяснить, хотя обычно на объяснения щедрости не проявлял:

– Домашние адреса пленников... Они сейчас письма домой пишут...

И протянул документы Умару. Тот взял, повертел в руках, но положить в свой карман не решился. Сначала следовало объяснения выслушать.

– Ты меня слушаешь? – спросил Мовсар так, словно он уже давно что-то говорил, а Умар своими делами занимался и на вопросы не отвечал.

– Да... Слушаю... Ты что-то задумал?

– Задумал... Важное дело мне сделать надо...

И замолчал, ожидая вопроса. Но Умар сам молчал, предполагая, что эмир продолжит.

– Почему не спрашиваешь – какое?

– Если меня это касается, то ты сам объяснишь... Но ты же не любишь, когда в твои дела суются... Я и не суюсь... Я сам не люблю, когда кто-то моими делами интересуется...

Умар не показывал перед эмиром подобострастия. И это вызывало уважение.

– Правильно. Я сам скажу... – он помолчал некоторое время, словно с мыслями собирался. – Мне нужно одного человека из тюрьмы вытащить... И я его вытащу... Я его обменяю на пленных... Ты понимаешь, чего я хочу?

– Понимаю... – сказал Умар. – Не знаю, насколько у тебя это получится, но попробовать стоит. Просто хороший человек или родственник?

– Кто?

– Кого ты вытащить хочешь...

Мовсар недолго подумал:

– Мой должник... У тебя же был сегодня в руках твой должник... Ты с ним поступил так, как сам посчитал нужным... Я так же хочу поступить со своим... Больше на эту тему не говорим... О том, что это за человек и зачем он мне нужен... Понял?

– Что ж тут непонятного... Слушаю, что дальше скажешь...

– А говорим только о том, как мне этого человека вытащить... А вытаскивать я его буду с твоей помощью... Если ты, конечно, согласишься...