Сергей Самаров - Закон ответного удара

– «Жучки»?

– Да… Еще запасы с Чечни… Не люблю почему-то – сам не пойму почему! – сдавать на склады оборудование и вооружение, которое можно просто списать. Я парочку «жучков» в квартире оставлю. Только тебе придется встать в зону прямой видимости. Станция слабая, и соседний дом будет, думаю, экранировать.

– Хорошо. Что у тебя еще есть?

– Гадость всякая. На непредвиденный случай. Только вот пистолет, как ты, я тащить не рискнул. На дорогах часто останавливают с проверками. Сам понимаешь. Но я знал, что вооружение личного состава – естественная обязанность командира, потому на тебя и понадеялся. А если что, могу и у этих конторщиков отобрать…

– Ладно, болтун… Покажи хоть, как этой штукой пользоваться. Я же больше, как ты говоришь, по оружию специализируюсь. А с такими игрушками Контора в основном работает.

– Элементарно… – Сохно показал, где включать, где выключать и что нельзя трогать, чтобы не потерять настрой на определенную частоту волн. – Сиди и слушай, как заядлый меломан. Что-то, может, и услышишь. Я обязательно пристрою один «жучок» в комнате, второй еще где-нибудь. Ты же знаешь квартиру, подскажи. На кухне или в туалете?

– Лучше в коридоре. У них телефон в коридоре стоит. Постарайся поближе к аппарату. Если разговаривать будет, то… А как крепится?

– Проще простого, двумя липучками… – И Сохно вышел из машины.

Игорь смотрел ему в спину. Высокий и очень широкоплечий мужик с тонкой талией и узкими бедрами. С такой фигурой и в цирке можно выступать, чтобы женщины приходили только на это чудо природы полюбоваться, – и самого циркового номера не надо. Но что сделала жизнь из него? Три жены было у капитана. Ни с одной больше года не прожил. Всем трем алименты платит. Он и женился-то, как сам говорил, из жалости к женскому полу. Хотя относиться к тому, что он говорит сам, следует всегда с осторожностью. Из всех, кто входил в отдельную мобильную группу первого состава, только один Согрин, как командир, имел доступ к досье на своих офицеров. А досье это составлялось подробное, с применением перлюстрации корреспонденции и прослушиванием телефонных разговоров, с проверкой родственников «на просвет». И Согрин один знал, что Сохно пишет стихи и печатает их под своим именем. Сам Игорь слишком мало разбирался в литературе, чтобы оценить творения товарища, но уже одно то, что Толик никому и никогда не открывал тонкие стороны своей души, говорило в его пользу. А нарочитая грубоватость – это было только то, за чем он скрывался от всех и вся. Эта грубоватость вошла у капитана в привычку, и он сжился со своей маской, никому не показывая, что болит и ноет у него внутри, что спать по ночам мешает даже после утомительного марша, когда другие засыпают, только успев сомкнуть глаза.

Вот и тогда, на военный аэродром в степном, всеми ветрами продуваемом забайкальском городке, из пяти живущих там офицерских жен только одна жена Толика пришла проводить группу во Вьетнам. Она тогда была на седьмом месяце беременности. И не знала, естественно, что улетает ее благоверный не на учения, а на боевую операцию. Родила она дочь вскоре после их возвращения, слабую, недоношенную – переволновалась, вот и последствия. Врач-педиатр гарнизонной поликлиники посоветовал ей на время уехать к родителям. Условия военного городка не могли дать необходимый уход и обеспечение для девочки. Толик провожал их.

Жена не вернулась. Тихо, без скандалов кончилась любовь. Не выдержала испытания разлукой…

И две следующие жены оказались далеко не Пенелопами. Они все очень или не очень, но хороши, когда ты рядом, но, когда ты надолго уезжаешь и они не знают точно – вернешься ли, это уже совсем другие люди. Очень хочется, чтобы тебя ждали, но дожидаются редко. Судьба всех спецназовцев ГРУ из отдельных мобильных групп, всех тех, чья жизнь проходит в бесконечных и опасных командировках! Официально, конечно, жены не знают и не могут знать, куда ты уезжаешь. И не говоришь им до тех пор, пока из очередной командировки тебя не привезут испластанного в куски пулями и осколками. Тогда уже о чем-то догадываются и, конечно же, не отстанут, пока хоть часть правды не выпытают.

Тут и начинается их настоящая, непридуманная судьба, та самая судьба, которая приносит испытаний и огорчений больше, чем радостей…

И понять жен спецназовцев можно. Женщинам нужна уверенность в завтрашнем дне. В группе два человека из девяти осталось. И это нормальный процент выживаемости для отдельных мобильных групп, как говорит статистика… Попадет ли твой муж в эту двойку? Редкая женщина согласится жить только постоянной надеждой…