Сергей Самаров - Жестокий рикошет

Конечно, краповые береты носили не все в отряде. Краповый берет – это признанный знак отличия, и, чтобы получить его, следует очень и очень отличиться на службе и, кроме того, сдать серьезные экзамены. Но в обиходе весь спецназ внутренних войск называли «краповыми» потому, что именно носители краповых беретов задавали в подразделении боевой тон и дух.

Первоначальный пункт назначения был давно уже известен – тот самый полевой лагерь, где стояли недавно спецназовцы ГРУ и где все началось. Сейчас лагерь занят другими частями, но тем не менее место там для всех найдется. В крайнем случае можно будет поставить дополнительные палатки, которые даже с собой везти необходимости не было, поскольку они имелись на лагерном складе.

Прошло уже то время, когда ночные пробеги автоколонн являлись опасной операцией. Сейчас днем порой ехать опаснее, чем ночью. А такой большой колонной, да еще с мощным прикрытием, вообще можно было ехать спокойно. По ночам бандиты уже не устраивали засады на дорогах. Если на дорогу и выходили, то только для того, чтобы фугас установить. Но это вблизи больших городов. А от большого города колонна отдалялась стремительно. Окрестности просматривались не только в свете фар, но и с помощью приборов ночного видения, которыми были оснащены и бронетранспортеры, и боевая машина пехоты. В трех местах командир отряда «краповых» на всякий случай приказал обстрелять подозрительные кусты. Если там и был кто-то, то после нескольких пулеметных очередей наверняка в живых не остался.

Почти через пять часов подполковник Волкотруб, занявший место в головном бронетранспортере, сообщил всем по переговорному устройству:

– Подъезжаем. Впереди шлагбаум.

Чтобы попасть в палаточный городок, в само село въезжать надобности не было.

Спецназ ГРУ нашел свои недавно оставленные палатки еще не занятыми и, договорившись с комендантом, устроился быстро, тогда как спецназ внутренних войск до утра занимался обустройством на новом месте. Старший лейтенант Радченков вместе со старшим лейтенантом Скорняковым заняли свою офицерскую палатку и взяли к себе на подселение старшего прапорщика Валерия Страшкова, снайпера группы, и прапорщика Юрия Лавренца, опытного минера, специалиста по хитрым минным ловушкам.

До утра время еще было, и Радченков приказал всем отдыхать, поставив на всякий случай время подъема на будильнике своего мобильника, хотя сам знал, что это лишнее, потому что и он, и тот же Женя Скорняков без всяких будильников проснутся вовремя, сколько бы ни выделили себе на сон. Будет время выспаться за четыре часа, они выспятся за четыре, будет необходимость выспаться за пятнадцать минут, они и через пятнадцать минут проснутся. Так уж запрограммирован у каждого офицера спецназа организм, что подсознание с армейской дисциплинированностью выполняет любые команды.

Но разбудил Вячеслава не будильник трубки, а подполковник Волкотруб, пришедший за пятнадцать минут до назначенного подъема вместе с младшим лейтенантом милиции. Радченков проснулся сразу, как только услышал свою фамилию. И сразу вышел из палатки, потому что спал из экономии времени почти не раздевшись, хотя «разгрузку» и бронежилет все же снял и разулся, чтобы ноги отдыхали.

– Вы знакомы? – спросил Волкотруб. – Ко мне прислали младшего лейтенанта Хамидова, поскольку о вашем возвращении его не предупредили.

– Так точно, товарищ подполковник, – сказал старший лейтенант. – Имели удовольствие контактировать. И еще контактировать, наверное, придется много раз, поскольку мы вернулись. Что нового расскажешь, Хамзат?

Младший лейтенант протянул руку для пожатия.

– Нашел я женщину, к которой ходил младший сержант Кадочников.

У Хамзата Хамидова акцент был такой сильный, что в его русскую речь приходилось внимательно вслушиваться, чтобы понять смысл слов, хотя слова вроде бы фонетически произносились правильно.

– Это хорошо, только было бы намного лучше, если бы ты мне нашел самого Кадочникова и двух других ребят. Но пока и за женщину спасибо. Что она говорит?

– Не могу знать. Мне только вчера вечером сказали точно. Я до этого подозревал, что Кадочников к ней ходил, пару раз к ней заглядывал, говорил о жизни, но напрямую не спрашивал, чтобы не обидеть. Людей и без того много обижают. А вчера вечером мне сказали точно.

– Что за женщина? – поинтересовался подполковник.

– Маликат Абуева. Молодая вдова. Имеет четырехлетнюю дочь. Муж убит во время антитеррористической операции в Ингушетии. Отец мужа. Как это по-русски.