Александр Тамоников - Бой капитанов

– Где у нас страховочные тросы?

– Мой в ранце! Вот он, под ногами!

– А ну дай-ка мне его!

Сазонов достал из полевого ранца трос с блокирующимся карабином на одном конце и трезубцем на другой.

Полухаров приказал:

– Закрепишь за какую-нибудь скобу, затем по команде потянешь трос и зафиксируешь натяжку! Понял?

– Нет, но сделаю, как ты приказал!

– Сделай.

Взяв в руки конец троса с карабином, толкнул Зайченко:

– Поднялся и – вперед в тамбур!

Предатель безропотно подчинился. Он совершенно ни на что не обращал внимания. Тем и был опасен.

В тамбуре майор подвел Зайченко к двери. Поднял куртку капитана, обмотал его тело тросом, защелкнув карабин.

– Вот так оно будет надежней. Ты понял, для чего я прицепил тебя к тросу?

– Нет!

– А для того, чтобы ты сдуру не сиганул в открытую дверь! Умереть сразу я тебе не дам. Успею вернуть в вагон. Но тогда не обессудь. После боя придется сильно огорчить тебя. И еще, не вздумай подать бандитам сигнал тревоги. Иначе вообще пожалеешь, что появился на этот свет. Понял меня?

Зайченко пожал плечами:

– Занимаетесь ерундой! Ни пытаться бежать, ни подавать каких-либо сигналов боевикам я не собирался. Смысл? Усугубить и так незавидное свое положение?

Полухаров добавил:

– Не только положение, но и состояние здоровья. Причем весьма серьезно!

Станция майора пропищала сигналом вызова.

Майор оставил Зайченко и вновь прошел в предбанник спецвагона, ответил:

– Рокот-1 на связи!

– Я – Первый! Доложи обстановку внутри объекта!

– А чего ее докладывать? Сам знаешь, отделение готово выполнить поставленную перед ним задачу.

– Как ведет себя «пассажир»?

– Безразлично. Не уверен, что не выкинет какую-нибудь штуку. Терять-то ему, по большому счету, нечего!

– Так прими дополнительные меры безопасности!

– Уже принял. Все, что мог. И все же нет гарантии того, что «пассажир» поведет себя как надо. В принципе, это особо не изменит обстановку.

– Да, если только отряд Есаула вместо атаки не развернется и не рванет скопом к лесхозу на прорыв блокады отделения Зубова. Вот тогда нам будет ой как невесело.

– Но я же не могу вместо морды Зайченко выставить свою?

– Не можешь, но ты, Володя, обязан обеспечить дезинформацию противника и спровоцировать его на штурм вагона!

– Постараюсь! Большего обещать не могу! Скажи лучше, Карахана контролируешь?

Вершинин ответил:

– Он от меня сейчас в ста метрах. Вместе с помощником. Если начнут отход к реке или к лесхозу, то я отработаю их. Если же сдуру пойдут к «железке», придется переключать на него ребят Зубова. Но по-любому, Карахану из «Паутины» не вырваться! Кончилась его бандитская карьера.

– Я бы не был столь уверенным!

– А от тебя это и не требуется. На тебе Зайченко и отражение штурма. Задача – проще некуда!

– Конечно! Ладно! Миновали Кудов, через пятнадцать минут будем в Магино. Поезд тащится как черепаха. Специально, что ли?

– Не специально. Здесь все поезда снижают скорость. Из-за состояния моста через Курлю!

– Понял!

– Прими окончательный приказ. Как только поезд встанет на станции Магино, провести демонстрацию Зайченко с отводом предателя в глубь вагона. При сближении боевиков с составом до расстояния прямого выстрела открыть огонь по банде на полное поражение безо всякого предупреждения из всех видов оружия!

– Приказ принял! Выполняю!

Полухаров вернулся в тамбур.

Зайченко стоял у двери, облокотившись о стену и глядя в окно. На то, как мимо проплывают стойки моста через реку Курля. Майор прикинул, что выбрал правильно плечо свободы троса. Полуметра как раз хватит, чтобы Зайченко, открыв дверь, показался бандитам. Спрыгнуть вниз трос его уже не пустит. Закурив, майор взглянул на безразличную физиономию предателя. Подумал: интересно, о чем тот сейчас думает? Или отключился от всего? Но так не бывает. Мозг нельзя заставить не работать.

29 сентября. Позиция наблюдения за станцией Магино Карахана и Есаула. 8.00.

Принявший окончательно решение по Карахану и Каландину, Верехов с утра выглядел неестественно возбужденным. Настолько возбужденным, что Ваха спросил:

– Что это с тобой, Есаул? Уж не увлекаешься ли ты дурью, браток?

Верехов усмехнулся:

– Нет, Карахан, я ловлю кайф от другого. У меня всегда перед боем такое состояние. Наверное, уровень адреналина повышается в крови. В такие минуты мне ни героин, ни баба не нужны. Крови хочу. Видеть, как пули, выпущенные из автомата, в клочья рвут камуфляж солдат, как дергаются тела в предсмертных судорогах, а ты в них всаживаешь заряд за зарядом.